— Поглупее! Не называете ли вы глупостью то, что я буду любить глубже, сильнее вас, не издеваться над чувством, не шутить и не играть им холодно, как вы… и не сдергивать покрывала с
священных тайн…
Не менее двойственно звучит и каббалистическое учение об Эн-Соф, в котором зараз слышатся отзвуки и исконного иудейского вероучения, и неоплатонизма, почему и значение его колеблется поэтому между
священной тайной непроизносимого Имени *Т и плотиновским Εν.
Не будем пытаться проникнуть то, чтó в этих книгах есть таинственного, ибо как можем мы, жалкие грешники, познать страшные и
священные тайны Провидения до тех пор, пока носим на себе ту плотскую оболочку, которая воздвигает между нами и Вечным непроницаемую завесу?
Бог открывается в Софии и через Софию, которая, женственно приемля это откровение, есть «слава Божия» (шехина Каббалы). София есть женственное начало, приемлющее силу Логоса, и это единение описывается в Слове Божием, как «брак Агнца». Вот на какую
священную тайну указует ап. Павел.
Неточные совпадения
От этого сознания творческой работы внутри себя и теперь пропадала у него из памяти страстная, язвительная Вера, а если приходила, то затем только, чтоб он с мольбой звал ее туда же, на эту работу
тайного духа, показать ей
священный огонь внутри себя и пробудить его в ней, и умолять беречь, лелеять, питать его в себе самой.
Философия станет тем, чем она была в древности, станет
священной, вновь соединенной с
тайнами жизни.
После всех испытаний, всех странствований по пустыням отвлеченного мышления и рационального опыта, после тяжкой полицейской службы должна возвратиться философия в храм, к
священной своей функции, и обрести там утерянный реализм, вновь получать там посвящение в
тайны жизни.
Катя ее ненавидела и все говорила о том, как она убежит от тетки, как будет жить на всей Божьей воле; с
тайным уважением и страхом внимала Елена этим неведомым, новым словам, пристально смотрела на Катю, и все в ней тогда — ее черные быстрые, почти звериные глаза, ее загорелые руки, глухой голосок, даже ее изорванное платье — казалось Елене чем-то особенным, чуть не
священным.
Прежний алтарь так и остался неприкосновенным в своей первоначальной суровой простоте, вместе со множеством маленьких покоев, окружавших его и служивших для сохранения сокровищ, жертвенных предметов и
священных принадлежностей, а также для особых
тайных целей во время самых сокровенных мистических оргий.