Неточные совпадения
— Есть причина. Живу я где-то на задворках, в тупике. Людей — боюсь, вытянут и заставят
делать что-нибудь… ответственное. А я не верю, не хочу. Вот —
делают, тысячи
лет делали. Ну, и — что же? Вешают
за это. Остается возня с самим собой.
— Это — для гимназиста, милый мой. Он берет время как мерило оплаты труда — так? Но вот я третий
год собираю материалы о музыкантах XVIII века, а столяр, при помощи машины,
сделал за эти
годы шестнадцать тысяч стульев. Столяр — богат, даже если ему пришлось по гривеннику со стула, а — я? А я — нищеброд, рецензийки для газет пишу. Надо
за границу ехать — денег нет. Даже книг купить — не могу… Так-то, милый мой…
Самгин наблюдал шумную возню людей и думал, что для них существуют школы, церкви, больницы, работают учителя, священники, врачи. Изменяются к лучшему эти люди? Нет. Они такие же, какими были
за двадцать, тридцать лег до этого
года. Целый угол пекарни до потолка загроможден сундучками с инструментом плотников. Для них
делают топоры, пилы, шерхебели, долота. Телеги, сельскохозяйственные машины, посуду, одежду. Варят стекло. В конце концов, ведь и войны имеют целью дать этим людям землю и работу.
— Ведьма, на пятой минуте знакомства, строго спросила меня: «Что не
делаете революцию, чего ждете?» И похвасталась, что муж у нее только в прошлом
году вернулся из ссылки
за седьмой
год, прожил дома четыре месяца и скончался в одночасье, хоронила его большая тысяча рабочего народа.
Неточные совпадения
«Что как она не любит меня? Что как она выходит
за меня только для того, чтобы выйти замуж? Что если она сама не знает того, что
делает? — спрашивал он себя. — Она может опомниться и, только выйдя замуж, поймет, что не любит и не могла любить меня». И странные, самые дурные мысли о ней стали приходить ему. Он ревновал ее к Вронскому, как
год тому назад, как будто этот вечер, когда он видел ее с Вронским, был вчера. Он подозревал, что она не всё сказала ему.
Со времени своего возвращения из-за границы Алексей Александрович два раза был на даче. Один раз обедал, другой раз провел вечер с гостями, но ни разу не ночевал, как он имел обыкновение
делать это в прежние
годы.
Катерина. Такая уж я зародилась горячая! Я еще
лет шести была, не больше, так что
сделала! Обидели меня чем-то дома, а дело было к вечеру, уж темно, я выбежала на Волгу, села в лодку, да и отпихнула ее от берега. На другое утро уж нашли, верст
за десять!
Она, накинув на себя меховую кацавейку и накрыв голову косынкой, молча
сделала ему знак идти
за собой и повела его в сад. Там, сидя на скамье Веры, она два часа говорила с ним и потом воротилась, глядя себе под ноги, домой, а он, не зашедши к ней, точно убитый, отправился к себе, велел камердинеру уложиться, послал
за почтовыми лошадьми и уехал в свою деревню, куда несколько
лет не заглядывал.
— Ах, дай Бог: умно бы
сделали! Вы хуже Райского в своем роде, вам бы нужнее был урок. Он артист, рисует, пишет повести. Но я
за него не боюсь, а
за вас у меня душа не покойна. Вон у Лозгиных младший сын, Володя, — ему четырнадцать
лет — и тот вдруг объявил матери, что не будет ходить к обедне.