Неточные совпадения
Печален был подавленный шум странного города, и унизительно мелки серые
люди в массе огромных домов, а все вместе пугающе понижало ощутимость
собственного бытия.
Выбрав удобную минуту, Клим ушел, почти озлобленный против Спивак, а ночью долго думал о
человеке, который стремится найти свой
собственный путь, и о
людях, которые всячески стараются взнуздать его, направить на дорогу, истоптанную ими, стереть его своеобразное лицо.
Газета оказалась «Правительственным вестником», а чудак —
человеком очень тихим, с большим чувством
собственного достоинства и любителем высокой политики.
— Конечно, мужик у нас поставлен неправильно, — раздумчиво, но уверенно говорил Митрофанов. — Каждому
человеку хочется быть хозяином, а не квартирантом. Вот я, например, оклею комнату новыми обоями за свой счет, а вы, как домохозяева, скажете мне: прошу очистить комнату. Вот какое скучное положение у мужика, от этого он и ленив к жизни своей. А поставьте его на
собственную землю, он вам маком расцветет.
Город с утра сердито заворчал и распахнулся, открылись окна домов, двери, ворота, солидные
люди поехали куда-то на
собственных лошадях, по улицам зашагали пешеходы с тростями, с палками в руках, нахлобучив шляпы и фуражки на глаза, готовые к бою; но к вечеру пронесся слух, что «союзники» собрались на Старой площади, тяжко избили двух евреев и фельдшерицу Личкус, — улицы снова опустели, окна закрылись, город уныло притих.
В городе было не по-праздничному тихо, музыка на катке не играла, пешеходы встречались редко, гораздо больше — извозчиков и «
собственных упряжек»; они развозили во все стороны солидных и озабоченных
людей, и Самгин отметил, что почти все седоки едут, съежившись, прикрыв лица воротниками шуб и пальто, хотя было не холодно.
«
Человек имеет право думать как ему угодно, но право учить — требует оснований ясных для меня, поучаемого… На чем, кроме инстинкта собственности, можно возбудить чувство
собственного достоинства в пролетарии?.. Мыслить исторически можно только отправляясь от буржуазной мысли, так как это она является родоначальницей социализма…»
— Оценки всех явлений жизни исходят от интеллигенции, и высокая оценка ее
собственной роли, ее общественных заслуг принадлежит ей же. Но мы, интеллигенты, знаем, что
человек стесняется плохо говорить о самом себе.
Я всегда был ничьим человеком, был лишь своим
собственным человеком, человеком своей идеи, своего призвания, своего искания истины.
Да Фома против этого; говорит, что он ему нужен, полюбил он его; да сверх того, говорит: «Мне же, барину, больше чести, что у меня между
собственными людьми стихотворцы; что так какие-то бароны где-то жили и что это en grand».
«Да нехорошо, — говорит, — с ними возиться. Ведь ей делать нечего — вот ее забота. Ее отец, бывало, для собственной потехи все лечил
собственных людей, а эта от нечего делать для своей потехи всех ко спасению зовет. Только жаль — собственных людей у них теперь нет, все искать надо, чтобы одной перед другой похвастать: какая кого на свою веру поймала. Всякая дрянь нынче из этою глупостью потехою пользуется: „я, дескать, уверовал — дайте поесть“, а вы студент, — вам это стыдно».
[Я охотно удовлетворю, сударь, ваше любопытство насчет Пугачева; мне это тем легче сделать, что вот уже месяц как он захвачен, или, говоря точнее, связан и закован своими
собственными людьми в необитаемой равнине между Волгой и Яиком, куда он был загнан войсками, посланными против них со всех сторон.
Неточные совпадения
Имею повеление объехать здешний округ; а притом, из
собственного подвига сердца моего, не оставляю замечать тех злонравных невежд, которые, имея над
людьми своими полную власть, употребляют ее во зло бесчеловечно.
Правдин. Несчастиям людским, конечно, причиною
собственное их развращение; но способы сделать
людей добрыми…
Человек приходит к
собственному жилищу, видит, что оно насквозь засветилось, что из всех пазов выпалзывают тоненькие огненные змейки, и начинает сознавать, что вот это и есть тот самый конец всего, о котором ему когда-то смутно грезилось и ожидание которого, незаметно для него самого, проходит через всю его жизнь.
От зари до зари
люди неутомимо преследовали задачу разрушения
собственных жилищ, а на ночь укрывались в устроенных на выгоне бараках, куда было свезено и обывательское имущество.
Вид других
людей, их речи, свои
собственные воспоминания — всё это было для него только мучительно.