Неточные совпадения
Стремительные глаза Лютова бегали вокруг Самгина, не в силах остановиться на нем, вокруг дьякона, который разгибался медленно, как будто боясь, что длинное тело его не уставится в комнате. Лютов обожженно вертелся у
стола, теряя туфли с босых ног; садясь на стул, он склонялся головою до колен,
качаясь, надевал туфлю, и нельзя было понять, почему он не падает вперед, головою о пол. Взбивая пальцами сивые волосы дьякона, он взвизгивал...
Ротмистр Попов всем телом
качнулся вперед так, что толкнул грудью
стол и звякнуло стекло лампы, он положил руки на
стол и заговорил, понизив голос, причмокивая, шевеля бровями...
Было очень шумно, дымно, невдалеке за
столом возбужденный еврей с карикатурно преувеличенным носом непрерывно шевелил всеми десятью пальцами рук пред лицом бородатого русского, курившего сигару, еврей тихо, с ужасом на лице говорил что-то и
качался на стуле, встряхивал кудрявой головою.
Он
качался на стуле, раздвигал руками посуду на
столе, стул скрипел, посуда звенела. Самгин первый раз видел его в припадке такой ярости и не верил, что ярость эта вызвана только разгоном Думы.
И все застывали, очарованные; только самовар тихо поет, не мешая слушать жалобу гитары. Два квадрата маленьких окон устремлены во тьму осенней ночи, порою кто-то мягко постукивает в них. На
столе качаются желтые огни двух сальных свеч, острые, точно копья.
Пью, смотрю на оборванцев, шлепающих по сырому полу снежными опорками и лаптями… Вдруг
стол качнулся. Голова зашевелилась, передо мной лицо желтое, опухшее. Пьяные глаза он уставил на меня и снова опустил голову. Я продолжал пить чай… Предзакатное солнышко на минуту осветило грязные окна притона. Сосед опять поднял голову, выпрямился и сел на стуле, постарался встать и опять хлюпнулся.
Неточные совпадения
Место же, где он уже ничего не мог сказать и мялся, и резал
стол, и
качался на стуле, было то, где ему надо было сказать о допотопных патриархах.
Щепетильную застенчивость, осторожность и опрятность прежних лет заменило небрежное молодечество, неряшество нестерпимое; он на ходу
качался вправо и влево, бросался в кресла, обрушался на
стол, разваливался, зевал во все горло; с теткой, с людьми обращался резко.
Влияние Витберга поколебало меня. Но реальная натура моя взяла все-таки верх. Мне не суждено было подниматься на третье небо, я родился совершенно земным человеком. От моих рук не вертятся
столы, и от моего взгляда не
качаются кольца. Дневной свет мысли мне роднее лунного освещения фантазии.
Уже самовар давно фыркает на
столе, по комнате плавает горячий запах ржаных лепешек с творогом, — есть хочется! Бабушка хмуро прислонилась к притолоке и вздыхает, опустив глаза в пол; в окно из сада смотрит веселое солнце, на деревьях жемчугами сверкает роса, утренний воздух вкусно пахнет укропом, смородиной, зреющими яблоками, а дед всё еще молится,
качается, взвизгивает:
Спустя недели две после смерти отца, в воскресенье, Павел Власов пришел домой сильно пьяный.
Качаясь, он пролез в передний угол и, ударив кулаком по
столу, как это делал отец, крикнул матери: