Неточные совпадения
С
трудом отстегнув ремень ноющей рукой, он бросил его в воду, — Борис поймал конец ремня, потянул его
и легко подвинул Клима по льду ближе к воде, — Клим, взвизгнув, закрыл глаза
и выпустил из руки ремень.
Однажды он шел с Макаровым
и Лидией на концерт пианиста, — из дверей дворца губернатора два щеголя торжественно вывели под руки безобразно толстую старуху губернаторшу
и не очень умело, с
трудом, стали поднимать ее в коляску.
Из двери сарайчика вылезла мощная, краснощекая старуха в сером платье, похожем на рясу, с
трудом нагнулась, поцеловала лоб Макарова
и прослезилась, ворчливо говоря...
Он уже не впервые замечал это
и с
трудом скрывал от Нехаевой, что она утомляет его.
— Совершенно ясно, что культура погибает, потому что люди привыкли жить за счет чужой силы
и эта привычка насквозь проникла все классы, все отношения
и действия людей. Я — понимаю: привычка эта возникла из желания человека облегчить
труд, но она стала его второй природой
и уже не только приняла отвратительные формы, но в корне подрывает глубокий смысл
труда, его поэзию.
Читая медленнее
и бессильней, точно она с
трудом разбирала неясно написанное, Алина вдруг произнесла одну строку громко, облегченно вздохнув...
Женщина протянула руку с очень твердой ладонью. Лицо у нее было из тех, которые запоминаются с
трудом. Пристально, фотографирующим взглядом светленьких глаз она взглянула в лицо Клима
и неясно назвала фамилию, которую он тотчас забыл.
Диомидов всегда говорил улыбаясь
и так медленно, как будто слова доставались ему с
трудом.
Клим Самгин видел, что пред ним развернулась огромная, фантастически богатая страна, бытия которой он не подозревал; страна разнообразнейшего
труда, вот — она собрала продукты его
и, как на ладони, гордо показывает себе самой.
Игрушки
и машины, колокола
и экипажи, работы ювелиров
и рояли, цветистый казанский сафьян, такой ласковый на ощупь, горы сахара, огромные кучи пеньковых веревок
и просмоленных канатов, часовня, построенная из стеариновых свеч, изумительной красоты меха Сорокоумовского
и железо с Урала, кладки ароматного мыла, отлично дубленные кожи, изделия из щетины — пред этими грудами неисчислимых богатств собирались небольшие группы людей
и, глядя на грандиозный
труд своей родины, несколько смущали Самгина, охлаждая молчанием своим его повышенное настроение.
А вообще Самгин жил в тихом умилении пред обилием
и разнообразием вещей, товаров, созданных руками вот этих, разнообразно простеньких человечков, которые не спеша ходят по дорожкам, посыпанным чистеньким песком, скромно рассматривают продукты
трудов своих, негромко похваливают видимое, а больше того вдумчиво молчат.
Да, это именно он отсеял
и выставил вперед лучших своих,
и хорошо, что все другие люди, щеголеватее одетые, но более мелкие, не столь видные, покорно встали за спиной людей
труда, уступив им первое место.
Козлов приносил в редакцию написанные на квадратных листочках бумаги очень мелким почерком
и канцелярским слогом очерки по истории города, но редактор редко печатал его
труды, находя их нецензурными или неинтересными.
— А теперь вот, зачатый великими
трудами тех людей, от коих даже праха не осталось, разросся значительный город, которому
и в красоте не откажешь, вмещает около семи десятков тысяч русских людей
и все растет, растет тихонько. В тихом-то трудолюбии больше геройства, чем в бойких наскоках. Поверьте слову: землю вскачь не пашут, — повторил Козлов, очевидно, любимую свою поговорку.
— Какая пошлость, — отметил Самгин. Варвара промолчала, наклонив голову, не глядя на сцену. Климу казалось, что она готова заплакать,
и это было так забавно, что он, с
трудом скрывая улыбку, спросил...
— Нет, — сердито ответил Дьякон
и, с
трудом вытащив ноги из-под стула, встал, пошатнулся. — Так вы, значит, напишите Любовь Антоновне, осторожненько, — обратился он к Варваре. — В мае, в первых числах, дойду я до нее.
У него незаметно сложилось странное впечатление: в России бесчисленно много лишних людей, которые не знают, что им делать, а может быть, не хотят ничего делать. Они сидят
и лежат на пароходных пристанях, на станциях железных дорог, сидят на берегах рек
и над морем, как за столом,
и все они чего-то ждут. А тех людей, разнообразным
трудом которых он восхищался на Всероссийской выставке, тех не было видно.
— Нуте-ко, давайте закусим на сон грядущий. Я без этого — не могу, привычка. Я, знаете, четверо суток провел с дамой купеческого сословия, вдовой
и за тридцать лет, — сами вообразите, что это значит! Так
и то, ночами, среди сладостных
трудов любви, нет-нет да
и скушаю чего-нибудь. «Извини, говорю, машер…» [Моя дорогая… (франц.)]
Любаша часто получала длинные письма от Кутузова; Самгин называл их «апостольскими посланиями». Получая эти письма, Сомова чувствовала себя именинницей,
и все понимали, что эти листочки тонкой почтовой бумаги, плотно исписанные мелким, четким почерком, — самое дорогое
и радостное в жизни этой девушки. Самгин с
трудом верил, что именно Кутузов, тяжелой рукой своей, мог нанизать строчки маленьких, острых букв.
— Я не говорю о положительных науках, источнике техники, облегчающей каторжный
труд рабочего человека. А что — вульгарно, так я не претендую на утонченность. Человек я грубоватый, с тем
и возьмите.
— Лозунг командующих классов — назад, ко всяческим примитивам в литературе, в искусстве, всюду. Помните приглашение «назад к Фихте»? Но — это вопль испуганного схоласта, механически воспринимающего всякие идеи
и страхи, а конечно, позовут
и дальше — к церкви, к чудесам, к черту, все равно — куда, только бы дальше от разума истории, потому что он становится все более враждебен людям, эксплуатирующим чужой
труд.
Долго
и с
трудом пробивались сквозь толпу; она стала неподвижней. Человек с голым черепом трубил...
Поп говорил отрывисто, делая большие паузы, повторяя слова
и, видимо, с
трудом находя их. Шумно всасывал воздух, растирал синеватые щеки, взмахивал головой, как длинноволосый,
и после каждого взмаха щупал остриженную голову, задумывался
и молчал, глядя в пол. Медлительный Мартын писал все быстрее, убеждая Клима, что он не считается с диктантом Гапона.
Самгин решил зайти к Гогиным, там должны все знать. Там было тесно, как на вокзале пред отходом поезда, он с
трудом протискался сквозь толпу барышень, студентов из прихожей в зал,
и его тотчас ударил по ушам тяжелый, точно в рупор кричавший голос...
Бедность
и трудЧестно живут…
Тишина устанавливалась с
трудом, люди двигали стульями, звенели бокалы, стучали ножи по бутылкам,
и кто-то неистово орал...
«Вероятно — приказчик», — соображал Самгин, разглядывая разношерстное воинство так же, как другие обыватели — домовладельцы, фельдшер
и мозольный оператор Винокуров, отставной штабс-капитан Затесов — горбоносый высокий старик, глухой инженер Дрогунов — владелец прекрасной голубиной охоты. Было странно, что на улице мало студентов
и вообще мелких людей, которые, квартируя в домиках этой улицы, лудили самовары, заливали резиновые галоши, чинили велосипеды
и вообще добывали кусок хлеба грошовым
трудом.
Так же равнодушно он подумал о том, что, если б он решил занять себя литературным
трудом, он писал бы о тихом торжестве злой скуки жизни не хуже Чехова
и, конечно, более остро, чем Леонид Андреев.
С
трудом дотянув время до полудня, Самгин оделся
и вышел на улицу.
Самгин замолчал, ожидая, когда уйдет официант, потом, с чувством озлобления на Лютова
и на себя, заговорил, несвойственно своей манере, ворчливо, с
трудом...
«Нет, люди здесь проще, ближе к простому, реальному смыслу жизни. Здесь нет Лютовых, Кутузовых, нет философствующих разбойников вроде Бердникова, Попова. Здесь
и социалисты — люди здравомыслящие, их задача сводится к реальному делу: препятствовать ухудшению условий
труда рабочих».
Он выпустил из толстеньких пальцев орудия
труда — нож, вилку, пошлепал себя ладонями по щекам
и, наливая вино в стаканы, уже не шутливо, а серьезно сказал...
Да, у Краснова руки были странные, они все время, непрерывно, по-змеиному гибко двигались, как будто не имея костей от плеч до пальцев. Двигались как бы нерешительно, слепо, но пальцы цепко
и безошибочно ловили все, что им нужно было: стакан вина, бисквит, чайную ложку. Движения этих рук значительно усиливали неприятное впечатление рассказа. На слова Юрина Краснов не обратил внимания; покачивая стакан, глядя невидимыми глазами на игру огня в красном вине, он продолжал все так же вполголоса, с
трудом...
— Для серьезной оценки этой книги нужно, разумеется, прочитать всю ее, — медленно начал он, следя за узорами дыма папиросы
и с
трудом думая о том, что говорит. — Мне кажется — она более полемична, чем следовало бы. Ее идеи требуют… философского спокойствия.
И не таких острых формулировок… Автор…
— Одно из основных качеств русской интеллигенции — она всегда опаздывает думать. После того как рабочие Франции в 30-х
и 70-х годах показали силу классового пролетарского самосознания, у нас все еще говорили
и писали о том, как здоров
труд крестьянина
и как притупляет рост разума фабричный
труд, — говорил Кутузов, а за дверью весело звучал голос Елены...
Через несколько минут Самгин оказался в комнате, где собралось несколько десятков людей, человек тридцать сидели на стульях
и скамьях, на подоконниках трех окон, остальные стояли плечо в плечо друг другу настолько тесно, что Фроленков с
трудом протискался вперед, нашептывая строго, как человек власть имущий...
— Вы знаете также, что нам, не без
труда, удалось соединить шесть фракций Думы в единый прогрессивный блок
и что назревает необходимость слияния Земского
и Городского союзов в одну организацию.
Самгин видел, что этот человек, согбенный
трудом обличения воров
и мошенников, давно устал
и относится к делу своему с глубоким равнодушием.
Город натискан беженцами, ранеными, отдыхающими от военных
трудов, спекулянтами, шулерами
и всяким мародерством
и дерьмом.
В лице Христа еврейство является основоположником религии, которую исповедует вся Европа
и ‹которая› проповедуется католической церковью во всем мире. В лице Карла Маркса еврейство сеет на земле сокрушительное учение о непримиримости интересов капитала
и труда, о неизбежном росте классовой ненависти, о неустранимой социально-революционной катастрофе.
— Недавно я прочитал очень интересный
труд «Философия хозяйства», это — любопытная
и фантастическая попытка изложить учение Маркса теологически.
Он неохотно
и ‹не› очень много затратил времени на этот
труд, но затраченного оказалось вполне достаточно для того, чтоб решительно не согласиться с философией истории, по-новому изображающей процесс развития мировой культуры.