Неточные совпадения
Клим впервые
видел, как легко танцует этот широкий, тяжелый человек, как ловко он заставляет мать кружиться
в воздухе, отрывая ее от пола.
На улице было людно и шумно, но еще шумнее стало, когда вышли на Тверскую. Бесконечно двигалась и гудела толпа оборванных, измятых, грязных людей. Негромкий, но сплошной ропот стоял
в воздухе, его разрывали истерические голоса женщин. Люди устало шли против солнца, наклоня головы, как бы чувствуя себя виноватыми. Но часто, когда человек поднимал голову, Самгин
видел на истомленном лице выражение тихой радости.
За ним,
в некотором расстоянии, рысью мчалась тройка белых лошадей. От серебряной сбруи ее летели белые искры. Лошади топали беззвучно, широкий экипаж катился неслышно; было странно
видеть, что лошади перебирают двенадцатью ногами, потому что казалось — экипаж царя скользил по
воздуху, оторванный от земли могучим криком восторга.
Самгина тяготило ощущение расслабленности, физической тошноты, ему хотелось закрыть глаза и остановиться, чтобы не
видеть, забыть, как падают люди, необыкновенно маленькие
в воздухе.
Клим не помнил, три или четыре человека мелькнули
в воздухе, падая со стены, теперь ему казалось, что он
видел десяток.
Варвара явилась после одиннадцати часов. Он услышал ее шаги на лестнице и сам отпер дверь пред нею, а когда она, не раздеваясь, не сказав ни слова, прошла
в свою комнату, он,
видя, как неверно она шагает, как ее руки ловят
воздух, с минуту стоял
в прихожей, чувствуя себя оскорбленным.
«Она ведет себя, точно провинциалка пред столичной знаменитостью», — подумал Самгин, чувствуя себя лишним и как бы взвешенным
в воздухе. Но он хорошо
видел, что Варвара ведет беседу бойко, даже задорно, выспрашивает Кутузова с ловкостью. Гость отвечал ей охотно.
Он сказал, что хочет
видеть ее часто. Оправляя волосы, она подняла и задержала руки над головой, шевеля пальцами так, точно больная искала
в воздухе, за что схватиться, прежде чем встать.
Видел Самгин историка Козлова, который, подпрыгивая, тыкая зонтиком
в воздух, бежал по панели, Корвина, поднявшего над головою руку с револьвером
в ней,
видел, как гривастый Вараксин, вырвав знамя у Корнева, размахнулся, точно цепом, красное полотнище накрыло руку и голову регента; четко и сердито хлопнули два выстрела. Над головами Корнева и Вараксина замелькали палки, десятки рук, ловя знамя, дергали его к земле, и вот оно исчезло
в месиве человеческих тел.
— Казарма — чирей на земле, фурункул, —
видишь? Дерево — фонтан, оно бьет из земли толстой струей и рассыпает
в воздухе капли жидкого золота. Ты этого не
видишь, я —
вижу. Что?
Самгин
видел, как за санями взорвался пучок огня, похожий на метлу, разодрал
воздух коротким ударом грома, взметнул облако снега и зеленоватого дыма; все вокруг дрогнуло, зазвенели стекла, — Самгин пошатнулся от толчка
воздухом в грудь,
в лицо и крепко прилепился к стене, на углу.
Самгин, насыщаясь и внимательно слушая,
видел вдали, за стволами деревьев, медленное движение бесконечной вереницы экипажей,
в них яркие фигуры нарядных женщин, рядом с ними покачивались всадники на красивых лошадях; над мелким кустарником
в сизоватом
воздухе плыли головы пешеходов
в соломенных шляпах,
в котелках, где-то далеко оркестр отчетливо играл «Кармен»; веселая задорная музыка очень гармонировала с гулом голосов, все было приятно пестро, но не резко, все празднично и красиво, как хорошо поставленная опера.
Клим Иванович Самгин много
видел, много слышал и пребывал самим собою как бы взвешенный
в воздухе над широким течением событий.
Неточные совпадения
Всё, что он
видел в окно кареты, всё
в этом холодном чистом
воздухе, на этом бледном свете заката было так же свежо, весело и сильно, как и он сам: и крыши домов, блестящие
в лучах спускавшегося солнца, и резкие очертания заборов и углов построек, и фигуры изредка встречающихся пешеходов и экипажей, и неподвижная зелень дерев и трав, и поля с правильно прорезанными бороздами картофеля, и косые тени, падавшие от домов и от дерев, и от кустов, и от самых борозд картофеля.
Говор народа, топот лошадей и телег, веселый свист перепелов, жужжание насекомых, которые неподвижными стаями вились
в воздухе, запах полыни, соломы и лошадиного пота, тысячи различных цветов и теней, которые разливало палящее солнце по светло-желтому жнивью, синей дали леса и бело-лиловым облакам, белые паутины, которые носились
в воздухе или ложились по жнивью, — все это я
видел, слышал и чувствовал.
Один только раз Тарас указал сыновьям на маленькую, черневшую
в дальней траве точку, сказавши: «Смотрите, детки, вон скачет татарин!» Маленькая головка с усами уставила издали прямо на них узенькие глаза свои, понюхала
воздух, как гончая собака, и, как серна, пропала,
увидевши, что козаков было тринадцать человек.
Эти слова были сигналом. Жидов расхватали по рукам и начали швырять
в волны. Жалобный крик раздался со всех сторон, но суровые запорожцы только смеялись,
видя, как жидовские ноги
в башмаках и чулках болтались на
воздухе. Бедный оратор, накликавший сам на свою шею беду, выскочил из кафтана, за который было его ухватили,
в одном пегом и узком камзоле, схватил за ноги Бульбу и жалким голосом молил:
Рыбачьи лодки, повытащенные на берег, образовали на белом песке длинный ряд темных килей, напоминающих хребты громадных рыб. Никто не отваживался заняться промыслом
в такую погоду. На единственной улице деревушки редко можно было
увидеть человека, покинувшего дом; холодный вихрь, несшийся с береговых холмов
в пустоту горизонта, делал открытый
воздух суровой пыткой. Все трубы Каперны дымились с утра до вечера, трепля дым по крутым крышам.