Неточные совпадения
Можно думать, что красивенькие здания намеренно построены на
унылом поле, о́бок с бедной и грязной слободой, уродливо безличные жилища которой скучно рассеяны по песку, намытому Волгой и Окой, и откуда в хмурые дни, когда с Волги дул горячий «низовой»
ветер, летела серая, колючая пыль.
В такие часы Самгин ощущал, что его наполняет и раздувает
ветер унылой злости на всех людей и даже — немного — на себя самого.
Он почти неделю не посещал Дронова и не знал, что Юрин помер, он встретил процессию на улице. Зимою похороны особенно грустны, а тут еще вспомнились похороны Варвары: день такой же враждебно холодный, шипел
ветер, сеялся мелкий, колючий снег, точно так же навстречу катафалку и обгоняя его, но как бы не замечая, поспешно шагали равнодушные люди, явилась та же
унылая мысль...
Неточные совпадения
Голос витютина по-настоящему нельзя назвать воркованьем: в звуках его есть что-то
унылое; они протяжны и более похожи на стон или завыванье, очень громкое и в то же время не противное, а приятное для слуха; оно слышно очень издалека, особенно по зарям и по
ветру, и нередко открывает охотнику гнезда витютина, ибо он любит, сидя на сучке ближайшего к гнезду дерева, предпочтительно сухого, выражать свое счастие протяжным воркованьем или, что будет гораздо вернее, завываньем.
Всё еще продолжалась оттепель;
унылый, теплый, гнилой
ветер свистал по улицам, экипажи шлепали в грязи, рысаки и клячи звонко доставали мостовую подковами, пешеходы
унылою и мокрою толпой скитались по тротуарам.
Возле меня, по запыленной крапиве, лениво перепархивали белые бабочки; бойкий воробей садился недалеко на полусломанном красном кирпиче и раздражительно чирикал, беспрестанно поворачиваясь всем телом и распустив хвостик; все еще недоверчивые вороны изредка каркали, сидя высоко, высоко на обнаженной макушке березы; солнце и
ветер тихо играли в ее жидких ветках; звон колоколов Донского монастыря прилетал по временам, спокойный и
унылый — а я сидел, глядел, слушал — и наполнялся весь каким-то безымянным ощущением, в котором было все: и грусть, и радость, и предчувствие будущего, и желание, и страх жизни.
Тихо шепчутся березы над могилами кладбища, да
ветер волнует хлеба на нивах и звенит
унылою, бесконечною песней в проволоках придорожного телеграфа.
Все эти речи, освещая предо мною жизнь, открывали за нею какую-то
унылую пустоту, и в этой пустоте, точно соринки в воде пруда при
ветре, бестолково и раздраженно плавают люди, те самые, которые говорят, что такая толкотня бессмысленна и обижает их.