Неточные совпадения
«Мама
хочет переменить мужа, только ей еще стыдно», — догадался он, глядя, как на
красных углях вспыхивают и гаснут голубые, прозрачные огоньки. Он слышал, что жены мужей и мужья жен меняют довольно часто, Варавка издавна нравился ему больше, чем отец, но было неловко и грустно узнать, что мама, такая серьезная, важная мама, которую все уважали и боялись, говорит неправду и так неумело говорит. Ощутив потребность утешить себя, он повторил...
Так же, как раньше, неутомимый в играх, изобретательный в шалостях, он слишком легко раздражался, на рябом лице его вспыхивали мелкие,
красные пятна, глаза сверкали задорно и злобно, а улыбаясь, он так обнажал зубы, точно
хотел укусить.
— Ну, милый Клим, — сказал он громко и храбро,
хотя губы у него дрожали, а опухшие,
красные глаза мигали ослепленно. — Дела заставляют меня уехать надолго. Я буду жить в Финляндии, в Выборге. Вот как. Митя тоже со мной. Ну, прощай.
Ужас, испытанный Климом в те минуты, когда
красные, цепкие руки, высовываясь из воды, подвигались к нему, Клим прочно забыл; сцена гибели Бориса вспоминалась ему все более редко и лишь как неприятное сновидение. Но в словах скептического человека было что-то назойливое, как будто они
хотели утвердиться забавной, подмигивающей поговоркой...
Но почти всегда, вслед за этим, Клим недоуменно, с досадой, близкой злому унынию, вспоминал о Лидии, которая не умеет или не
хочет видеть его таким, как видят другие. Она днями и неделями как будто даже и совсем не видела его, точно он для нее бесплотен, бесцветен, не существует. Вырастая, она становилась все более странной и трудной девочкой. Варавка, улыбаясь в лисью бороду большой,
красной улыбкой, говорил...
— И все вообще, такой ужас! Ты не знаешь: отец, зимою, увлекался водевильной актрисой; толстенькая,
красная, пошлая, как торговка. Я не очень хороша с Верой Петровной, мы не любим друг друга, но — господи! Как ей было тяжело! У нее глаза обезумели. Видел, как она поседела? До чего все это грубо и страшно. Люди топчут друг друга. Я
хочу жить, Клим, но я не знаю — как?
Все молчали, глядя на реку: по черной дороге бесшумно двигалась лодка, на носу ее горел и кудряво дымился светец, черный человек осторожно шевелил веслами, а другой, с длинным шестом в руках, стоял согнувшись у борта и целился шестом в отражение огня на воде; отражение чудесно меняло формы, становясь похожим то на золотую рыбу с множеством плавников, то на глубокую, до дна реки,
красную яму, куда человек с шестом
хочет прыгнуть, но не решается.
— Он имел очень хороший организм, но немножко усердный пил
красное вино и ел жирно. Он не
хотел хорошо править собой, как крестьянин, который едет на чужой коне.
Любашу все-таки выслали из Москвы. Уезжая, она возложила часть своей работы по «
Красному Кресту» на Варвару. Самгину это не очень понравилось, но он не возразил, он
хотел знать все, что делается в Москве. Затем Любаша нашла нужным познакомить Варвару с Марьей Ивановной Никоновой, предупредив Клима...
— Но все-таки суда я не
хочу, вы помогите мне уладить все это без шума. Я вот послал вашего Мишку разнюхать — как там? И если… не очень, — завтра сам пойду к Блинову, черт с ним! А вы — тетку утихомирьте, расскажите ей что-нибудь… эдакое, — бесцеремонно и напористо сказал он, подходя к Самгину, и даже легонько дотронулся до его плеча тяжелой,
красной ладонью. Это несколько покоробило Клима, — усмехаясь, он сказал...
И, наконец, бывали моменты, когда Самгин с неприятной ясностью сознавал, что
хотя лицо «текущего момента» густо покрыто и покрывается пылью успокоительных слов, но лицо это вставало пред ним
красным и свирепым, точно лицо дворника Марины.
Бердников
хотел что-то сказать, но только свистнул сквозь зубы: коляску обогнал маленький плетеный шарабан, в нем сидела женщина в
красном, рядом с нею, высунув длинный язык, качала башкой большая собака в пестрой, гладкой шерсти, ее обрезанные уши торчали настороженно, над оскаленной пастью старчески опустились кровавые веки, тускло блестели рыжие, каменные глаза.
— Аминь, — густо сказал Ерухимович, но ироническое восклицание его было погашено,
хотя и не очень дружным, но громким — ура. Адвокат, выпив вина, вызывающе посматривал на Ерухимовича, но тот, подливая в бокал шампанского
красное вино, был всецело занят этим делом. Вскочил Алябьев и быстро, звонко начал...
Неточные совпадения
Городничий. Э? вишь, чего
захотела! хорошо и
красную. Ведь почему хочется быть генералом?
Сверх того,
хотя он робел и
краснел в присутствии женщин, но под этою робостью таилось то пущее сластолюбие, которое любит предварительно раздражить себя и потом уже неуклонно стремится к начертанной цели.
— Да нет, Маша, Константин Дмитрич говорит, что он не может верить, — сказала Кити,
краснея за Левина, и Левин понял это и, еще более раздражившись,
хотел отвечать, но Вронский со своею открытою веселою улыбкой сейчас же пришел на помощь разговору, угрожавшему сделаться неприятным.
— Я? я недавно, я вчера… нынче то есть… приехал, — отвечал Левин, не вдруг от волнения поняв ее вопрос. — Я
хотел к вам ехать, — сказал он и тотчас же, вспомнив, с каким намерением он искал ее, смутился и
покраснел. — Я не знал, что вы катаетесь на коньках, и прекрасно катаетесь.
На счастье Левина, старая княгиня прекратила его страдания тем, что сама встала и посоветовала Кити итти спать. Но и тут не обошлось без нового страдания для Левина. Прощаясь с хозяйкой, Васенька опять
хотел поцеловать ее руку, но Кити,
покраснев, с наивною грубостью, за которую ей потом выговаривала мать, сказала, отстраняя руку: