Неточные совпадения
— Знаю я вас, — сказала она, мотнув
головой, и встала на
ноги, опираясь о подоконник.
Мимо Евсея, неслышно двигая
ногами, скользила гладкая, острая фигурка хозяина, он смешно поводил носом, как бы что-то вынюхивая, быстро кивал
головой и, взмахивая маленькой ручкой, дёргал себя за бороду. В этом образе было что-то жалкое, смешное. Досада Евсея усиливалась, он хорошо знал, что хозяин не таков, каким его показывает маленький стекольщик.
Раиса взяла его на руки, понесла, легко, точно ребёнка. Его жёлтая
голова лежала на розовом плече её, тёмные, сухие
ноги вяло болтались, путаясь в белых юбках.
Едва касаясь пола пальцами босых
ног, боясь нарушить строгую тишину, Евсей подошёл к Раисе, глядя на её
голое плечо, и сказал негромко...
Евсей сунул
голову под подушку, но через минуту, задыхаясь, вскочил — перед ним мелькнули сухие, тёмные
ноги хозяина, засветились его маленькие, красные, больные глазки.
«Это — от вина!» — мелькнуло в
голове Евсея. Он встал на
ноги, покачнулся и заговорил...
Припоминая позорные для женщины слова, он покрывал ими стройную высокую фигуру Ольги, желая испачкать грязью всю её, затемнить с
ног до
головы. Но ругательства не приставали к ней, и хотя Евсей упорно будил в себе злость, но чувствовал только обиду.
Чёрненький, неугомонный, подобно мухе, Зарубин вертел
головой, двигал
ногами, его тонкие, тёмные руки летали над столом, он всё хватал, щупал, обнюхивал. Евсей вдруг почувствовал, что Зарубин вызывает у него тяжёлое, тупое раздражение.
Писатель сидел на широком тяжёлом табурете у большого стола, он подогнул одну
ногу под себя и, упираясь локтем в стол, наклонился вперёд, покручивая ус быстрым движением пальцев. Его круглая, гладко остриженная
голова была освещена огнями двух свечей, глаза смотрели зорко, серьёзно, но куда-то далеко, через Климкова.
Тёмные стены разной высоты окружали двор, над ним медленно плыли тучи, на стенах разбросанно и тускло светились квадраты окон. В углу на невысоком крыльце стоял Саша в пальто, застёгнутом на все пуговицы, с поднятым воротником, в сдвинутой на затылок шапке. Над его
головой покачивался маленький фонарь, дрожал и коптил робкий огонь, как бы стараясь скорее догореть. За спиной Саши чернела дверь, несколько тёмных людей сидели на ступенях крыльца у
ног его, а один, высокий и серый, стоял в двери.
Люди толкались, забегая один вперёд другого, размахивали руками, кидали в воздух шапки, впереди всех, наклонив
голову, точно бык, шёл Мельников с тяжёлою палкой в руках и национальным флагом на ней. Он смотрел в землю,
ноги поднимал высоко и, должно быть, с большой силою топал о землю, — при каждом ударе тело его вздрагивало и
голова качалась. Его рёв густо выделялся из нестройного хаоса жидких, смятённых криков обилием охающих звуков.
И стукнулся
головой о пол, точно кланяясь в
ноги кому-то.
Револьвер не стрелял, Евсею было больно палец, и ужас, властно охватывая его с
головы до
ног, стеснял дыхание.
Климков сел, нагнулся, положил в рот кусок льда и тотчас же вскочил на
ноги, вскарабкался на крутой скат оврага, снял ремень, подтяжки и начал связывать их, озабоченно рассматривая сучья над
головой и без жалости к себе соображая...
Толкнув
ногами землю, он подпрыгнул вверх и согнул
ноги в коленях. Его больно дёрнуло за ушами, ударило в
голову каким-то странным, внутренним ударом; ошеломлённый, он всем телом упал на жёсткую землю, перевернулся и покатился вниз, цепляясь руками за корни деревьев, стукаясь
головой о стволы, теряя сознание.
Но вот из-за кулис, под яростный грохот и вой оркестра, выскочило десятка три искусно раздетых девиц, в такт задорной музыки они начали выбрасывать из ворохов кружев и разноцветных лент
голые ноги; каждая из них была похожа на огромный махровый цветок, ноги их трепетали, как пестики в лепестках, девицы носились по сцене с такой быстротой, что, казалось, у всех одно и то же ярко накрашенное, соблазнительно улыбающееся лицо и что их гоняет по сцене бешеный ветер.
Ребенок, девочка с золотистыми длинными локонами и
голыми ногами, было существо совершенно чуждое отцу, в особенности потому, что оно было ведено совсем не так, как он хотел этого. Между супругами установилось обычное непонимание и даже нежелание понять друг друга и тихая, молчаливая, скрываемая от посторонних и умеряемая приличиями борьба, делавшая для него жизнь дома очень тяжелою. Так что семейная жизнь оказалась еще более «не то», чем служба и придворное назначение.
Неточные совпадения
Стану я руки убийством марать, // Нет, не тебе умирать!» // Яков на сосну высокую прянул, // Вожжи в вершине ее укрепил, // Перекрестился, на солнышко глянул, //
Голову в петлю — и
ноги спустил!..
Велел родимый батюшка, // Благословила матушка, // Поставили родители // К дубовому столу, // С краями чары налили: // «Бери поднос, гостей-чужан // С поклоном обноси!» // Впервой я поклонилася — // Вздрогну́ли
ноги резвые; // Второй я поклонилася — // Поблекло бело личико; // Я в третий поклонилася, // И волюшка скатилася // С девичьей
головы…
Скотинин. Люблю свиней, сестрица, а у нас в околотке такие крупные свиньи, что нет из них ни одной, котора, став на задни
ноги, не была бы выше каждого из нас целой
головою.
— Зачем? — говорил он, с каким-то диким изумлением обозревая жалобщика с
головы до
ног.
Гладиатор и Диана подходили вместе, и почти в один и тот же момент: раз-раз, поднялись над рекой и перелетели на другую сторону; незаметно, как бы летя, взвилась за ними Фру-Фру, но в то самое время, как Вронский чувствовал себя на воздухе, он вдруг увидал, почти под
ногами своей лошади, Кузовлева, который барахтался с Дианой на той стороне реки (Кузовлев пустил поводья после прыжка, и лошадь полетела с ним через
голову).