Неточные совпадения
Два окна второй
комнаты выходили на улицу,
из них было видно равнину бугроватых крыш и розовое небо.
В углу перед иконами дрожал огонёк
в синей стеклянной лампаде,
в другом стояла кровать, покрытая красным одеялом. На стенах висели яркие портреты царя и генералов.
В комнате было тесно, но чисто и пахло, как
в церкви.
Однажды он проснулся на рассвете, пошёл
в кухню пить и вдруг услыхал, что кто-то отпирает дверь
из сеней. Испуганный, он бросился
в свою
комнату, лёг, закрылся одеялом, стараясь прижаться к сундуку как можно плотнее, и через минуту, высунув ухо, услышал
в кухне тяжёлые шаги, шелест платья и голос Раисы Петровны...
По утрам, убирая
комнату хозяина, он, высунув голову
из окна, смотрел на дно узкой, глубокой улицы, и — видел всегда одних и тех же людей, и знал, что́ каждый
из них будет делать через час и завтра, всегда. Лавочные мальчики были знакомы и неприятны, опасны своим озорством. Каждый человек казался прикованным к своему делу, как собака к своей конуре. Иногда мелькало или звучало что-то новое, но его трудно было понять
в густой массе знакомого, обычного и неприятного.
Но однажды хозяин привёл его
в дом, где было собрано бесчисленное количество красивых вещей, удивительное оружие, одежды
из шёлка и парчи;
в душе мальчика вдруг всколыхнулись забытые сказки матери, радостно вздрогнула окрылённая надежда, он долго ходил по
комнатам, растерянно мигая глазами, а когда возвратились домой, спросил хозяина...
В тёмный час одной
из подобных сцен Раиса вышла
из комнаты старика со свечой
в руке, полураздетая, белая и пышная; шла она, как во сне, качаясь на ходу, неуверенно шаркая босыми ногами по полу, глаза были полузакрыты, пальцы вытянутой вперёд правой руки судорожно шевелились, хватая воздух. Пламя свечи откачнулось к её груди, красный, дымный язычок почти касался рубашки, освещая устало открытые губы и блестя на зубах.
Боль удара
в бок дверью
из комнаты хозяина заставила его вскочить на ноги — перед ним стояла Раиса, поправляя распустившиеся по плечам волосы.
Два больших белых тела метнулись
в комнате, одно
из них пугливо и злобно зарычало...
Он ушёл
в комнату, потом высунул голову
из двери и строго спросил...
Задребезжала лампа. Сыщик выругался, потом начал зажигать спички, они вспыхивали, пугая темноту, и гасли; наконец
из комнаты к постели Евсея протянулся бледный луч света, он вздрагивал пугливо и точно искал чего-то
в тесной прихожей…
— Раздевайся, садись. Жить будешь
в соседней
комнате, — говорил сыщик, поспешно раздвигая карточный стол. Вынул
из кармана записную книжку, игру карт и, сдавая их на четыре руки, продолжал, не глядя на Климкова...
И писатель отодвинулся от него
в сторону. Ступая на носки, Евсей вышел
в прихожую и стал надевать пальто, а
из двери
комнаты раздался негромкий вопрос...
— Ах, если б можно было написать про вас, мужчин, все, что я знаю, — говорила она, щелкая вальцами, и в ее глазах вспыхивали зеленоватые искры. Бойкая, настроенная всегда оживленно, окутав свое тело подростка в яркий китайский шелк, она, мягким шариком, бесшумно каталась
из комнаты в комнату, напевая французские песенки, переставляя с места на место медные и бронзовые позолоченные вещи, и стрекотала, как сорока, — страсть к блестящему у нее была тоже сорочья, да и сама она вся пестро блестела.
Пока ветер качал и гнул к земле деревья, столбами нес пыль, метя поля, пока молнии жгли воздух и гром тяжело, как хохот, катался в небе, бабушка не смыкала глаз, не раздевалась, ходила
из комнаты в комнату, заглядывала, что делают Марфенька и Верочка, крестила их и крестилась сама, и тогда только успокаивалась, когда туча, истратив весь пламень и треск, бледнела и уходила вдаль.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну да, Добчинский, теперь я вижу, —
из чего же ты споришь? (Кричит
в окно.)Скорей, скорей! вы тихо идете. Ну что, где они? А? Да говорите же оттуда — все равно. Что? очень строгий? А? А муж, муж? (Немного отступя от окна, с досадою.)Такой глупый: до тех пор, пока не войдет
в комнату, ничего не расскажет!
Возвратившись домой, Грустилов целую ночь плакал. Воображение его рисовало греховную бездну, на дне которой метались черти. Были тут и кокотки, и кокодессы, и даже тетерева — и всё огненные. Один
из чертей вылез
из бездны и поднес ему любимое его кушанье, но едва он прикоснулся к нему устами, как по
комнате распространился смрад. Но что всего более ужасало его — так это горькая уверенность, что не один он погряз, но
в лице его погряз и весь Глупов.
На улице царили голодные псы, но и те не лаяли, а
в величайшем порядке предавались изнеженности и распущенности нравов; густой мрак окутывал улицы и дома; и только
в одной
из комнат градоначальнической квартиры мерцал далеко за полночь зловещий свет.
Когда затихшего наконец ребенка опустили
в глубокую кроватку и няня, поправив подушку, отошла от него, Алексей Александрович встал и, с трудом ступая на цыпочки, подошел к ребенку. С минуту он молчал и с тем же унылым лицом смотрел на ребенка; но вдруг улыбка, двинув его волоса и кожу на лбу, выступила ему на лицо, и он так же тихо вышел
из комнаты.
Она боялась оставаться одна теперь и вслед за человеком вышла
из комнаты и пошла
в детскую.