Неточные совпадения
Множество мух кружилось над головой, они бестолково ползали
по объявлениям на
стенах,
по столам, стукались о
стёкла и в суете своей были подобны людям, наполнявшим эту душную, грязную клетку.
Он посмотрел в окно — за
стёклами трепетало и билось во тьме что-то бесформенное, испуганное; плакало, взвизгивая, хлесталось в
стёкла, шаркалось о
стены, прыгало
по крыше.
Обыкновенно он сидел среди комнаты за столом, положив на него руки, разбрасывал
по столу свои длинные пальцы и всё время тихонько двигал ими, щупая карандаши, перья, бумагу; на пальцах у него разноцветно сверкали какие-то камни, из-под чёрной бороды выглядывала жёлтая большая медаль; он медленно ворочал короткой шеей, и бездонные, синие
стёкла очков поочерёдно присасывались к лицам людей, смирно и молча сидевших у
стен.
Настал час воли писаря, допустили Алексея в присутствие. Перед тем как позвать его, Морковкин встал с кресел и, оборотясь спиной к дверям, стал читать предписания удельного начальства, в рамках за
стеклом по стенам развешанные. Не оглядываясь на Алексея, писарь сердито спросил:
Неточные совпадения
По стенам навешано было весьма тесно и бестолково несколько картин: длинный пожелтевший гравюр какого-то сражения, с огромными барабанами, кричащими солдатами в треугольных шляпах и тонущими конями, без
стекла, вставленный в раму красного дерева с тоненькими бронзовыми полосками и бронзовыми же кружками
по углам.
Толстоногий стол, заваленный почерневшими от старинной пыли, словно прокопченными бумагами, занимал весь промежуток между двумя окнами;
по стенам висели турецкие ружья, нагайки, сабля, две ландкарты, какие-то анатомические рисунки, портрет Гуфеланда, [Гуфеланд Христофор (1762–1836) — немецкий врач, автор широко в свое время популярной книги «Искусство продления человеческой жизни».] вензель из волос в черной рамке и диплом под
стеклом; кожаный, кое-где продавленный и разорванный, диван помещался между двумя громадными шкафами из карельской березы; на полках в беспорядке теснились книги, коробочки, птичьи чучелы, банки, пузырьки; в одном углу стояла сломанная электрическая машина.
Сидели в большой полутемной комнате, против ее трех окон возвышалась серая
стена, тоже изрезанная окнами.
По грязным
стеклам,
по балконам и железной лестнице, которая изломанной линией поднималась на крышу, ясно было, что это окна кухонь. В одном углу комнаты рояль, над ним черная картина с двумя желтыми пятнами, одно изображало щеку и солидный, толстый нос, другое — открытую ладонь. Другой угол занят был тяжелым, черным буфетом с инкрустацией перламутром, буфет похож на соединение пяти гробов.
Редакция помещалась на углу тихой Дворянской улицы и пустынного переулка, который, изгибаясь, упирался в железные ворота богадельни. Двухэтажный дом был переломлен: одна часть его осталась на улице, другая, длиннее на два окна, пряталась в переулок. Дом был старый, казарменного вида, без украшений
по фасаду, желтая окраска его
стен пропылилась, приобрела цвет недубленой кожи, солнце раскрасило
стекла окон в фиолетовые тона, и над полуслепыми окнами этого дома неприятно было видеть золотые слова: «Наш край».
Затем
по стеклам дробно застучал град. Самгин повернулся лицом к
стене, снова пытаясь уснуть, но вскоре где-то раздался сердитый окрик Марины: