Неточные совпадения
Был конец ноября. Днем
на мерзлую землю выпал сухой мелкий снег, и теперь было слышно, как он скрипит под ногами уходившего сына. К стеклам окна неподвижно прислонилась густая тьма, враждебно подстерегая что-то.
Мать, упираясь руками в лавку, сидела и,
глядя на дверь, ждала…
— Помню, помню! — задумчиво сказала
мать, боком подходя к столу. Села и,
глядя на Егора печальными глазами, медленно протянула: — Ай-ай-яй! Сашенька-то? Как она дойдет?
Он замолчал. Когда
мать вышла в кухню, он сидел
на полу, раздувая самовар. Не
глядя на нее, хохол начал снова...
Мать внесла самовар, искоса
глядя на Рыбина. Его слова, тяжелые и сильные, подавляли ее. И было в нем что-то напоминавшее ей мужа ее, тот — так же оскаливал зубы, двигал руками, засучивая рукава, в том жила такая же нетерпеливая злоба, нетерпеливая, но немая. Этот — говорил. И был менее страшен.
Мимо
матери мелькали смятенные лица, подпрыгивая, пробегали мужчины, женщины, лился народ темной лавой, влекомый этой песней, которая напором звуков, казалось, опрокидывала перед собой все, расчищая дорогу.
Глядя на красное знамя вдали, она — не видя — видела лицо сына, его бронзовый лоб и глаза, горевшие ярким огнем веры.
Ефим принес горшок молока, взял со стола чашку, сполоснул водой и, налив в нее молоко, подвинул к Софье, внимательно слушая рассказ
матери. Он двигался и делал все бесшумно, осторожно. Когда
мать кончила свой краткий рассказ — все молчали с минуту, не
глядя друг
на друга. Игнат, сидя за столом, рисовал ногтем
на досках какой-то узор, Ефим стоял сзади Рыбина, облокотясь
на его плечо, Яков, прислонясь к стволу дерева, сложил
на груди руки и опустил голову. Софья исподлобья оглядывала мужиков…
— Ну, спасибо,
мать, за труды твои! — заговорил Рыбин, прервав Ефима. — Я все про Павла думаю,
глядя на тебя, — хорошо ты пошла!
И медленно, с усилием двигая губами, Егор стал рассказывать историю жизни своей соседки. Глаза его улыбались,
мать видела, что он нарочно поддразнивает ее и,
глядя на его лицо, подернутое влажной синевой, тревожно думала...
Она покраснела, опустилась
на стул, замолчала. «Милая ты моя, милая!» — улыбаясь, думала
мать. Софья тоже улыбнулась, а Николай, мягко
глядя в лицо Саши, тихо засмеялся. Тогда девушка подняла голову, строго посмотрела
на всех и, бледная, сверкнув глазами, сухо, с обидой в голосе, сказала...
Мать встала позади Софьи и, положив руки
на ее плечо, с улыбкой
глядя в бледное лицо раненого, усмехаясь, заговорила, как он бредил
на извозчике и пугал ее неосторожными словами. Иван слушал, глаза его лихорадочно горели, он чмокал губами и тихо, смущенно восклицал...
— Давайте — я снесу! — предложил парень, потирая руки.
Мать тихонько засмеялась, не
глядя на него.
— Пишет, чтобы Рыбина освободить! — сообщила
мать, не
глядя на девушку.
Мать слушала невнятные вопросы старичка, — он спрашивал, не
глядя на подсудимых, и голова его лежала
на воротнике мундира неподвижно, — слышала спокойные, короткие ответы сына. Ей казалось, что старший судья и все его товарищи не могут быть злыми, жестокими людьми. Внимательно осматривая лица судей, она, пытаясь что-то предугадать, тихонько прислушивалась к росту новой надежды в своей груди.
Он сел, не
глядя на судей,
мать, сдерживая дыхание, пристально смотрела
на судей, ждала.
Вслушиваясь в беседы взрослых о мужьях, женах, о семейной жизни, Клим подмечал в тоне этих бесед что-то неясное, иногда виноватое, часто — насмешливое, как будто говорилось о печальных ошибках, о том, чего не следовало делать. И,
глядя на мать, он спрашивал себя: будет ли и она говорить так же?
Неточные совпадения
Анна Андреевна. У тебя вечно какой-то сквозной ветер разгуливает в голове; ты берешь пример с дочерей Ляпкина-Тяпкина. Что тебе
глядеть на них? не нужно тебе
глядеть на них. Тебе есть примеры другие — перед тобою
мать твоя. Вот каким примерам ты должна следовать.
Сидя
на звездообразном диване в ожидании поезда, она, с отвращением
глядя на входивших и выходивших (все они были противны ей), думала то о том, как она приедет
на станцию, напишет ему записку и что̀ она напишет ему, то о том, как он теперь жалуется
матери (не понимая ее страданий)
на свое положение, и как она войдет в комнату, и что она скажет ему.
И,
глядя на его ловкие, сильные, осторожно-заботливые и слишком напряженные движения,
мать успокоилась и весело и одобрительно улыбалась,
глядя на него.
Теперь, в уединении деревни, она чаще и чаще стала сознавать эти радости. Часто,
глядя на них, она делала всевозможные усилия, чтоб убедить себя, что она заблуждается, что она, как
мать, пристрастна к своим детям; всё-таки она не могла не говорить себе, что у нее прелестные дети, все шестеро, все в равных родах, но такие, какие редко бывают, — и была счастлива ими и гордилась ими.
— Ты не любишь
мать. Это всё фразы, фразы и фразы! — с ненавистью
глядя на него, сказала она.