Неточные совпадения
— Как же не помнить! — воскликнула мать. — Мне вчера Егор Иванович
говорил, что его выпустили, а
про вас я не знала… Никто и не сказал, что вы там…
Мать ласково кивнула ему головой. Ей нравилось, что этот парень, первый озорник в слободке,
говоря с нею секретно, обращался на вы, нравилось общее возбуждение на фабрике, и она думала
про себя...
—
Про кого
говоришь? — задумчиво спросил Рыбин.
— Опять
про это! — сказал надзиратель, обижаясь. — Я
говорю — нельзя! Человека лишили воли, чтобы он ничего не знал, а ты — свое! Надо понимать, чего нельзя.
— Вот так однажды Исай-табельщик
про вас
говорил! — вспомнила мать.
— Да-а! — медленно протянул хохол. — Мальчик сердитый. Вы, ненько,
про Исая с ним не
говорите, этот Исай действительно шпионит.
— Ну да! Я не
про то… Я
говорю — противно!
— Ишь ты! — сказал Миронов. — Видно, верно
про тебя
говорят, что ты на фабрику запрещенные книжки носила!
Мать тихо смеялась, ей было приятно, что
про нее так
говорят. Павел сказал ей усмехаясь...
— Я вас такой и представляла себе! Брат писал, что вы будете жить у него! —
говорила дама, снимая перед зеркалом шляпу. — Мы с Павлом Михайловичем давно друзья. Он рассказывал мне
про вас.
— Видите, студент из нашего кружка, то есть который читал с нами, он
говорил нам
про мать Павла Власова, рабочего, — знаете, демонстрация Первого мая?
— Не беспокойтесь! Все будет в порядке, мамаша! Чемоданчик ваш у меня. Давеча, как он сказал мне
про вас, что, дескать, вы тоже с участием в этом и человека того знаете, — я ему
говорю — гляди, Степан! Нельзя рот разевать в таком строгом случае! Ну, и вы, мамаша, видно, тоже почуяли нас, когда мы около стояли. У честных людей рожи заметные, потому — немного их по улицам ходит, — прямо сказать! Чемоданчик ваш у меня…
— Я не
про себя
говорю. Меня и заарестуют — не велика беда!
— Надо так — сначала
поговорить с мужиками отдельно, — вот Маков, Алеша — бойкий, грамотный и начальством обижен. Шорин, Сергей — тоже разумный мужик. Князев — человек честный, смелый. Пока что будет! Надо поглядеть на людей,
про которых она
говорила. Я вот возьму топор да махну в город, будто дрова колоть, на заработки, мол, пошел. Тут надо осторожно. Она верно
говорит: цена человеку — дело его. Вот как мужик-то этот. Его хоть перед богом ставь, он не сдаст… врылся. А Никитка-то, а? Засовестился, — чудеса!
— Ты, Ниловна, не сердись, — давеча я тебе бухнула, что, мол, твой виноват. А пес их разберет, который виноват, если по правде
говорить! Вон что
про нашего-то Григория жандармы со шпионами
говорили. Тоже, постарался, — рыжий бес!
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время
говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Что думал он в то время, когда молчал, — может быть, он
говорил про себя: «И ты, однако ж, хорош, не надоело тебе сорок раз повторять одно и то же», — Бог ведает, трудно знать, что думает дворовый крепостной человек в то время, когда барин ему дает наставление.
Какое они имели право говорить и плакать о ней? Некоторые из них,
говоря про нас, называли нас сиротами. Точно без них не знали, что детей, у которых нет матери, называют этим именем! Им, верно, нравилось, что они первые дают нам его, точно так же, как обыкновенно торопятся только что вышедшую замуж девушку в первый раз назвать madame.
Неточные совпадения
Городничий (бьет себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе; ни один купец, ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и
говорить про губернаторов…
Анна Андреевна. Вот хорошо! а у меня глаза разве не темные? самые темные. Какой вздор
говорит! Как же не темные, когда я и гадаю
про себя всегда на трефовую даму?
— Слушаем, батюшка Петр Петрович! —
говорили проученные глуповцы; но
про себя думали:"Господи! того гляди, опять город спалит!"
— Мы не
про то
говорим, чтоб тебе с богом спорить, — настаивали глуповцы, — куда тебе, гунявому, на́бога лезти! а ты вот что скажи: за чьи бесчинства мы, сироты, теперича помирать должны?
А вор-новотор этим временем дошел до самого князя, снял перед ним шапочку соболиную и стал ему тайные слова на ухо
говорить. Долго они шептались, а
про что — не слыхать. Только и почуяли головотяпы, как вор-новотор
говорил: «Драть их, ваша княжеская светлость, завсегда очень свободно».