Неточные совпадения
Мать тяжело
вздохнула. Он был прав. Она сама знала, что, кроме кабака, людям негде почерпнуть радости. Но все-таки сказала...
— Худой ты очень! —
вздохнув, говорила
мать. Он начал приносить книги и старался читать их незаметно, а прочитав, куда-то прятал. Иногда он выписывал из книжек что-то на отдельную бумажку и тоже прятал ее…
— Да! — сказала
мать, легко
вздохнув и с улыбкой рассматривая девушку.
«Ах ты, сердечный!» — подумала
мать и
вздохнула. Наташа заговорила что-то быстро, горячо и негромко. Снова раздался звучный голос хохла...
И прислал.
Мать закрыла глаза, тяжело
вздохнув.
Мать тяжело
вздохнула и, опустив глаза, спросила...
Спутник Самойлова, тяжело и хрипло
вздыхая, снял шапку и, протянув
матери широкую руку с короткими пальцами, сказал ей дружески, как старой знакомой...
— Только что выпустили вас, — вам бы отдохнуть, а вы! —
вздохнув и качая головой, сказала
мать.
— Кто вознаградит вас за все? — спросила
мать. И,
вздохнув, ответила сама себе...
— Очень я люблю вас, Андрюша! — глубоко
вздохнув, сказала
мать, разглядывая его худое лицо, смешно поросшее темными кустиками волос.
Мать вспомнила почему-то офицера и Сашеньку.
Вздыхая, она сказала...
—
Мать! —
вздохнув, сказал надзиратель. — Между прочим, разойдитесь, — чтобы между вами было расстояние…
Пили чай, сидели за столом до полуночи, ведя задушевную беседу о жизни, о людях, о будущем. И, когда мысль была ясна ей,
мать,
вздохнув, брала из прошлого своего что-нибудь, всегда тяжелое и грубое, и этим камнем из своего сердца подкрепляла мысль.
Мать взглянула в лицо ему — один глаз Исая тускло смотрел в шапку, лежавшую между устало раскинутых ног, рот был изумленно полуоткрыт, его рыжая бородка торчала вбок. Худое тело с острой головой и костлявым лицом в веснушках стало еще меньше, сжатое смертью.
Мать перекрестилась,
вздохнув. Живой, он был противен ей, теперь будил тихую жалость.
— Ну, слава богу! — облегченно
вздохнув, сказала
мать. — Слава богу!
— Тяжело ему! — заметила
мать,
вздохнув.
— Хорошо! —
вздохнув, сказала
мать.
— Я говорю: судьи — дети! — повторила она,
вздыхая. Тогда он заговорил о чем-то быстро и сердито, но слова его вились вокруг, не задевая
мать.
Мать,
вздохнув, поправила ворот кофты, давивший горло.
— Что — я? Не я его этому научила! —
вздохнув, сказала
мать.
— В тюрьме! —
вздохнув, сказала
мать.
— Пошел бы! — вздрогнув, сказала
мать и оглянулась, тяжело
вздохнув. Софья молча погладила ее руку и, нахмурив брови, в упор посмотрела на Рыбина.
Он помолчал, пристально посмотрел в лицо
матери,
вздохнул и тихо заговорил...
«Милая ты моя, ведь я знаю, что любишь ты его…» Но не решалась — суровое лицо девушки, ее плотно сжатые губы и сухая деловитость речи как бы заранее отталкивали ласку.
Вздыхая,
мать безмолвно жала протянутую ей руку и думала...
«Справедливо, а — не утешает!» — невольно вспомнила
мать слова Андрея и тяжело
вздохнула. Она очень устала за день, ей хотелось есть. Однотонный влажный шепот больного, наполняя комнату, беспомощно ползал по гладким стенам. Вершины лип за окном были подобны низко опустившимся тучам и удивляли своей печальной чернотой. Все странно замирало в сумрачной неподвижности, в унылом ожидании ночи.
Людмила взяла
мать под руку и молча прижалась к ее плечу. Доктор, низко наклонив голову, протирал платком пенсне. В тишине за окном устало
вздыхал вечерний шум города, холод веял в лица, шевелил волосы на головах. Людмила вздрагивала, по щеке ее текла слеза. В коридоре больницы метались измятые, напуганные звуки, торопливое шарканье ног, стоны, унылый шепот. Люди, неподвижно стоя у окна, смотрели во тьму и молчали.
— Почему, Саша? — лукаво спросила Софья, вставая и подходя к ней. Вопрос этот показался
матери лишним и обидным для девушки, она
вздохнула и, подняв бровь, с упреком посмотрела на Софью.
— Перестаньте, Саша! — спокойно сказал Николай.
Мать тоже подошла к ней и, наклонясь, осторожно погладила ее голову. Саша схватила ее руку и, подняв кверху покрасневшее лицо, смущенно взглянула в лицо
матери. Та улыбнулась и, не найдя, что сказать Саше, печально
вздохнула. А Софья села рядом с Сашей на стул, обняла за плечи и, с любопытной улыбкой заглядывая ей в глаза, сказала...
— Как, чай, им не хотеть! —
вздохнув, сказала
мать. — Только не верю я, что можно это…
— Хватил горячего до слез! —
вздохнув, ответила
мать.
Мать оглянулась и, быстро сунув записку в руку Павла, облегченно
вздохнула.
— Идем! — сказал голубоглазый мужик, кивнув головой. И они оба не спеша пошли к волости, а
мать проводила их добрым взглядом. Она облегченно
вздохнула — урядник снова тяжело взбежал на крыльцо и оттуда, грозя кулаком, исступленно орал...
Мать смотрела на него сверху вниз и ждала момента, когда удобнее уйти в комнату. Лицо у мужика было задумчивое, красивое, глаза грустные. Широкоплечий и высокий, он был одет в кафтан, сплошь покрытый заплатами, в чистую ситцевую рубаху, рыжие, деревенского сукна штаны и опорки, надетые на босую ногу.
Мать почему-то облегченно
вздохнула. И вдруг, подчиняясь чутью, опередившему неясную мысль, она неожиданно для себя спросила его...
И, внимательно выслушав ответ
матери, глубоко
вздохнула. Потом, опустя веки и наклонив голову, снова заговорила...
— Перед вами суд, а не защита! — сердито и громко заметил ему судья с больным лицом. По выражению лица Андрея
мать видела, что он хочет дурить, усы у него дрожали, в глазах светилась хитрая кошачья ласка, знакомая ей. Он крепко потер голову длинной рукой и
вздохнул. — Разве ж? — сказал он, покачивая головой. — Я думаю — вы не судьи, а только защитники…
— На поселение! — облегченно
вздохнув, сказал Сизов. — Ну, кончено, слава тебе, господи! Говорилось — каторга! Ничего,
мать! Это ничего!
Вздохнув,
мать сказала...
Неточные совпадения
Домой скотина гонится, // Дорога запылилася, // Запахло молоком. //
Вздохнула мать Митюхина: // — Хоть бы одна коровушка // На барский двор вошла! — // «Чу! песня за деревнею, // Прощай, горю́шка бедная! // Идем встречать народ».
Левин вошел в денник, оглядел Паву и поднял краснопегого теленка на его шаткие, длинные ноги. Взволнованная Пава замычала было, но успокоилась, когда Левин подвинул к ней телку, и, тяжело
вздохнув, стала лизать ее шаршавым языком. Телка, отыскивая, подталкивала носом под пах свою
мать и крутила хвостиком.
Но ласки
матери и сына, звуки их голосов и то, что они говорили, — всё это заставило его изменить намерение. Он покачал головой и,
вздохнув, затворил дверь. «Подожду еще десять минут», сказал он себе, откашливаясь и утирая слезы.
Кабанов (
вздыхая, в сторону). Ах ты, Господи! (
Матери.) Да смеем ли мы, маменька, подумать!
— Нет! — говорил он на следующий день Аркадию, — уеду отсюда завтра. Скучно; работать хочется, а здесь нельзя. Отправлюсь опять к вам в деревню; я же там все свои препараты оставил. У вас, по крайней мере, запереться можно. А то здесь отец мне твердит: «Мой кабинет к твоим услугам — никто тебе мешать не будет»; а сам от меня ни на шаг. Да и совестно как-то от него запираться. Ну и
мать тоже. Я слышу, как она
вздыхает за стеной, а выйдешь к ней — и сказать ей нечего.