Неточные совпадения
Однажды после ужина Павел
опустил занавеску на окне, сел
в угол и стал читать, повесив на стенку над своей головой жестяную лампу. Мать убрала посуду и, выйдя из кухни, осторожно подошла к нему. Он поднял голову и вопросительно взглянул ей
в лицо.
От этой злой угрозы на нее повеяло мертвым холодом. Она ничего не сказала
в ответ Исаю, только взглянула
в его маленькое, усеянное веснушками
лицо и, вздохнув,
опустила глаза
в землю.
Он ходил по комнате, взмахивая рукой перед своим
лицом, и как бы рубил что-то
в воздухе, отсекал от самого себя. Мать смотрела на него с грустью и тревогой, чувствуя, что
в нем надломилось что-то, больно ему. Темные, опасные мысли об убийстве оставили ее: «Если убил не Весовщиков, никто из товарищей Павла не мог сделать этого», — думала она. Павел,
опустив голову, слушал хохла, а тот настойчиво и сильно говорил...
— Разойдись, сволочь!.. А то я вас, — я вам покажу!
В голосе, на
лице его не было ни раздражения, ни угрозы, он говорил спокойно, бил людей привычными, ровными движениями крепких длинных рук. Люди отступали перед ним,
опуская головы, повертывая
в сторону
лица.
Неточные совпадения
Увидав мужа, она
опустила руку
в ящик шифоньерки, будто отыскивая что-то, и оглянулась на него, только когда он совсем вплоть подошел к ней. Но
лицо ее, которому она хотела придать строгое и решительное выражение, выражало потерянность страдание.
Когда затихшего наконец ребенка
опустили в глубокую кроватку и няня, поправив подушку, отошла от него, Алексей Александрович встал и, с трудом ступая на цыпочки, подошел к ребенку. С минуту он молчал и с тем же унылым
лицом смотрел на ребенка; но вдруг улыбка, двинув его волоса и кожу на лбу, выступила ему на
лицо, и он так же тихо вышел из комнаты.
Он знал очень хорошо, что
в глазах этих
лиц роль несчастного любовника девушки и вообще свободной женщины может быть смешна; но роль человека, приставшего к замужней женщине и во что бы то ни стало положившего свою жизнь на то, чтобы вовлечь ее
в прелюбодеянье, что роль эта имеет что-то красивое, величественное и никогда не может быть смешна, и поэтому он с гордою и веселою, игравшею под его усами улыбкой,
опустил бинокль и посмотрел на кузину.
Смотрю:
в прохладной тени его свода, на каменной скамье сидит женщина,
в соломенной шляпке, окутанная черной шалью,
опустив голову на грудь; шляпка закрывала ее
лицо.
Любочка,
в черном платьице, обшитом плерезами, вся мокрая от слез,
опустила головку, изредка взглядывала на гроб, и
лицо ее выражало при этом только детский страх.