Неточные совпадения
На тротуаре в тени большого дома сидят, готовясь обедать, четверо мостовщиков — серые,
сухие и крепкие камни. Седой старик, покрытый
пылью, точно пеплом осыпан, прищурив хищный, зоркий глаз, режет ножом длинный хлеб, следя, чтобы каждый кусок был не меньше другого. На голове у него красный вязаный колпак с кистью, она падает ему на лицо, старик встряхивает большой, апостольской головою, и его длинный нос попугая сопит, раздуваются ноздри.
Холодные, как снег, и серые, точно пепел, они сыпались, сыпались, наполняя зал чем-то досадно надоедающим, как тонкая,
сухая пыль.
Из-под печки пахнет мышами, горелым мочалом,
сухой пылью. Грязные стены дышат на нас теплой сыростью, грязный, истоптанный пол прогнил, лежат на нем полосы лунного света, освещая черные щели. Стекла окон густо засижены мухами, но кажется, что мухи засидели самое небо. Душно, тесно и несмываемо грязно все.
По дорогам лежит неподвижно на палец
сухая пыль и поднимается густым облаком, уносимым то вправо, то влево случайным слабым дуновением.
Неточные совпадения
Стоя в холодке вновь покрытой риги с необсыпавшимся еще пахучим листом лещинового решетника, прижатого к облупленным свежим осиновым слегам соломенной крыши, Левин глядел то сквозь открытые ворота, в которых толклась и играла
сухая и горькая
пыль молотьбы, на освещенную горячим солнцем траву гумна и свежую солому, только что вынесенную из сарая, то на пестроголовых белогрудых ласточек, с присвистом влетавших под крышу и, трепля крыльями, останавливавшихся в просветах ворот, то на народ, копошившийся в темной и пыльной риге, и думал странные мысли:
В другой стороне мужики в одних рубахах, стоя на телегах, накладывали копны и
пылили по
сухому, раскаленному полю.
Без шляпы, выпачканный известью, с надорванным рукавом блузы он стоял и зачем-то притопывал ногою по
сухой земле, засоренной стружкой, напудренной красной
пылью кирпича, стоял и, мигая пыльными ресницами, говорил:
А после, идя с ним по улице, под черным небом и холодным ветром, который, сердито
пыля сухим снегом, рвал и разбрасывал по городу жидковатый звон колоколов, она, покашливая, виновато говорила:
Сухой шорох ног стачивал камни, вздымая над обнаженными головами серенькое облако
пыли, а в
пыли тускловато блестело золото сотен хоругвей.