Неточные совпадения
— А — в лес?! — сказал Илья и вдруг воодушевился. — Дедушка, ты
говорил, сколько годов в лесу жил — один! А нас — двое! Лыки бы драли!.. Лис, белок били бы… Ты бы ружьё завёл, а я — силки!.. Птицу буду ловить. Ей-богу! Ягоды там, грибы… Уйдём?..
Старик
говорил о
боге с такой радостью и верой в его справедливость, точно знал все мысли
бога и проник во все его намерения.
— Я её упреждал, — перестань, стерво!
Говорил — убью! Прощал ей… сколько разов прощал… Не вникла… Ну и вот!.. Пашка-то… сирота теперь… Дедушка… Погляди за ним… Тебя вот
бог любит…
— Уж я не знаю — кто! — молвил Илья, чувствуя прилив неукротимого желания обидеть эту женщину и всех людей. — Знаю, что не вам о нём
говорить, да! Не вам! Вы им только друг от друга прикрываетесь… Не маленький… вижу я. Все ноют, жалуются… а зачем пакостничают? Зачем друг друга обманывают, грабят?.. Согрешит, да и за угол! Господи, помилуй! Понимаю я… обманщики, черти! И сами себя и
бога обманываете!..
— Позапрошлый раз в трактире дядя твой чай пил с каким-то старичком, — начётчиком, должно быть. Старичок
говорил, будто в библии сказано: «покойны дома у грабителей и безопасны у раздражающих
бога, которые как бы
бога носят на руках своих…»
— Я первый раз в жизни вижу, как люди любят друг друга… И тебя, Павел, сегодня оценил по душе, — как следует!.. Сижу здесь… и прямо
говорю — завидую… А насчёт… всего прочего… я вот что скажу: не люблю я чуваш и мордву, противны они мне! Глаза у них — в гною. Но я в одной реке с ними купаюсь, ту же самую воду пью, что и они. Неужто из-за них отказаться мне от реки? Я верю —
бог её очищает…
— Что и
говорить! — кивнув головой, согласился старик, а потом вполголоса добавил, подмигивая: — Известно —
бог шельму метит… Господи, прости! Грешно
говорить, а и молчать трудно… да!
— Что будет, то будет! — тихо и твёрдо сказал он. — Захочет
бог наказать человека — он его везде настигнет. За слова твои — спасибо, Липа… Это ты верно
говоришь — я виноват пред тобой… Я думал, ты… не такая. А ты — ну, хорошо! Я — виноват…
— Каяться я не буду, —
говорил Илья задумчиво. — Пусть
бог накажет… Люди — не судьи. Какие они судьи?.. Безгрешных людей я не знаю… не видал…
— Эта самая книга… ей-богу! Вот увидишь… идём! Прямо
говорю — чудеса! — продолжал Яков, ведя за собой товарища по тёмным сеням. — Даже страшно читать!.. Ну, только тянет она к себе, как в омут…
— «Опротивела душе моей жизнь моя, предамся печали моей, буду
говорить в горести души моей. Скажу
богу: не обвиняй меня, скажи мне, за что ты со мной борешься? Хорошо ли для тебя, что ты угнетаешь, что ты презираешь дело рук твоих…»
— Во-первых: не нужно
говорить — больно, когда можно сказать — очень! А во-вторых: я так устаю за день, что
бог не может не простить мне моей небрежности…
— Она? — воскликнул Павел. — Я тебе
говорю — простота! Ты зову не жди, а вали прямо… Придёшь и — кончено! У них всё равно как в трактире, — ей-богу! Свободно… Я тебе
говорю — что я против их? Но с двух раз — свой человек… Интересно! Играючи живут…
— Это ужасно! — сказал Степан Аркадьич, тяжело вздохнув. — Я бы одно сделал, Алексей Александрович. Умоляю тебя, сделай это! — сказал он. — Дело еще не начато, как я понял. Прежде чем ты начнешь дело, повидайся с моею женой, поговори с ней. Она любит Анну как сестру, любит тебя, и она удивительная женщина. Ради
Бога поговори с ней! Сделай мне эту дружбу, я умоляю тебя!
— Знаком я с нею лет семь. Встретился с мужем ее в Лондоне. Это был тоже затейливых качеств мужичок. Не без идеала. Торговал пенькой, а хотелось ему заняться каким-нибудь тонким делом для утешения души. Он был из таких, у которых душа вроде опухоли и — чешется. Все с квакерами и вообще с английскими попами вожжался. Даже и меня в это вовлекли, но мне показалось, что попы английские, кроме портвейна, как раз ничего не понимают, а о
боге говорят — по должности, приличия ради.
И верблюды-то так тогда мое воображение заняли, и сатана, который так с
Богом говорит, и Бог, отдавший раба своего на погибель, и раб его, восклицающий: «Буди имя твое благословенно, несмотря на то, что казнишь меня», — а затем тихое и сладостное пение во храме: «Да исправится молитва моя», и снова фимиам от кадила священника и коленопреклоненная молитва!
Неточные совпадения
«Ах, боже мой!» — думаю себе и так обрадовалась, что
говорю мужу: «Послушай, Луканчик, вот какое счастие Анне Андреевне!» «Ну, — думаю себе, — слава
богу!» И
говорю ему: «Я так восхищена, что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! — думаю себе.
Анна Андреевна. Пустяки, совершенные пустяки! Я никогда не была червонная дама. (Поспешно уходит вместе с Марьей Антоновной и
говорит за сценою.)Этакое вдруг вообразится! червонная дама!
Бог знает что такое!
Городничий. Там купцы жаловались вашему превосходительству. Честью уверяю, и наполовину нет того, что они
говорят. Они сами обманывают и обмеривают народ. Унтер-офицерша налгала вам, будто бы я ее высек; она врет, ей-богу врет. Она сама себя высекла.
Лука Лукич (летит вон почти бегом и
говорит в сторону).Ну слава
богу! авось не заглянет в классы!
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь. То есть, не то уж
говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет уже по семи лежит в бочке, что у меня сиделец не будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь, ни в чем не нуждается; нет, ему еще подавай:
говорит, и на Онуфрия его именины. Что делать? и на Онуфрия несешь.