Неточные совпадения
Не зная, что сказать на это, Илья молчал,
хотя всегда чувствовал в себе сильное желание возражать товарищу. И все молчали некоторое время, иногда несколько минут. В тёмной яме становилось как будто ещё темнее. Коптила лампа, пахло углями из самовара, долетал глухой, странный шум: гудел и выл трактир, там, наверху. И снова рвался тихий голос Якова...
— Но ежели я каяться
не хочу? — твёрдо спросил Илья. — Ежели я думаю так: грешить я
не хотел… само собой всё вышло… на всё воля божия… чего же мне беспокоиться? Он всё
знает, всем руководит… Коли ему этого
не нужно было — удержал бы меня. А он —
не удержал, — стало быть, я прав в моём деле. Люди все неправдой живут, а кто кается?
— Погоди. Вышло это — нечаянно. Бог —
знает! Я —
не хотел. Я
хотел взглянуть на его рожу… вошёл в лавку. Ничего в мыслях
не было. А потом — вдруг! Дьявол толкнул, бог
не заступился… Вот деньги я напрасно взял…
не надо бы… эх!
Она же за минуту перед тем, ничего ещё
не зная,
хотела погубить его и погубила бы, — он видел это по её лицу…
— А! — обиженно воскликнула женщина, — ты это потому
не хочешь ехать, что боишься меня? Думаешь, я теперь навсегда тебя в руки заберу, думаешь, коли я про тебя… это
знаю, — пользоваться буду? Ошибся, милый, да! Насильно я тебя за собой
не потащу…
— Я думал про это! Прежде всего надо устроить порядок в душе… Надо понять, чего от тебя бог
хочет? Теперь я вижу одно: спутались все люди, как нитки, тянет их в разные стороны, а кому куда надо вытянуться, кто к чему должен крепче себя привязать — неизвестно! Родился человек — неведомо зачем; живёт —
не знаю для чего, смерть придёт — всё порвёт… Стало быть, прежде всего надо
узнать, к чему я определён… во-от!..
— Мы с мужем люди небогатые, но образованные. Я училась в прогимназии, а он в кадетском корпусе,
хотя и
не кончил… Но мы
хотим быть богатыми и будем… Детей у нас нет, а дети — это самый главный расход. Я сама стряпаю, сама хожу на базар, а для чёрной работы нанимаю девочку за полтора рубля в месяц и чтобы она жила дома. Вы
знаете, сколько я делаю экономии?
— раздавалось за стеной. Потом околоточный густо захохотал, а певица выбежала в кухню, тоже звонко смеясь. Но в кухне она сразу замолчала. Илья чувствовал присутствие хозяйки где-то близко к нему, но
не хотел обернуться посмотреть на неё,
хотя знал, что дверь в его комнату отворена. Он прислушивался к своим думам и стоял неподвижно, ощущая, как одиночество охватывает его. Деревья за окном всё покачивались, а Лунёву казалось, что он оторвался от земли и плывёт куда-то в холодном сумраке…
И все так говорили,
хотя знали —
не тронул я её, и как она была девкой, так и… издохла…
— Спасибо, брат! Из ямы тащишь… Только… вот что: мастерскую я
не хочу, — ну их к чёрту, мастерские!
Знаю я их… Ты денег — дай, а я Верку возьму и уеду отсюда. Так и тебе легче — меньше денег возьму, — и мне удобнее. Уеду куда-нибудь и поступлю сам в мастерскую…
— Она этого
не захочет узнать, братец, — лукаво подмигивая ему, ответил Кирик. — Она
знает, что ей это
не нужно
знать! Мужчина есть петух по природе своей… Ну, а ты, братец, как — имеешь даму сердца?
— Ах, это так понятно… Я
не хочу тебя обижать, но ты, мой друг, всё-таки,
знаешь… простой человек… мужичок, так сказать…
— Ты? — воскликнул Лунёв, посмотрев на него. — Ты мне
не мешаешь… и Маша
не мешает… Тут — что-то всем нам мешает… тебе, мне, Маше… Глупость или что —
не знаю… только жить по-человечески нет никакой возможности! Я
не хочу видеть никакого горя, никаких безобразий… грехов и всякой мерзости…
не хочу! А сам…
— Я понимаю, — остановила она его речь. — Вы
не знаете, как поступить? Прежде всего надо к доктору… пусть он осмотрит… У меня есть знакомый доктор, —
хотите, я её свезу? Гаврик, взгляни, сколько время? Одиннадцатый? Хорошо, это часы приема… Гаврик, позови извозчика… А вы — познакомьте меня с нею…
Лунёв осматривался, жуткое чувство щемило ему сердце, а когда чиновник объявил — «суд идёт», Илья вздрогнул и вскочил на ноги раньше всех,
хотя и
не знал, что нужно было встать.
— Слушай, — продолжал я, видя его доброе расположение. — Как тебя назвать не знаю, да и
знать не хочу… Но бог видит, что жизнию моей рад бы я заплатить тебе за то, что ты для меня сделал. Только не требуй того, что противно чести моей и христианской совести. Ты мой благодетель. Доверши как начал: отпусти меня с бедною сиротою, куда нам бог путь укажет. А мы, где бы ты ни был и что бы с тобою ни случилось, каждый день будем бога молить о спасении грешной твоей души…
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто
хочет!
Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать
не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и
не завесть его? только,
знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде
хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Хлестаков. Право,
не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как
хотите, я
не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь
не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я
не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и
не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Городничий. И
не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и
не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь
не прилгнувши
не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его
знает,
не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя
хотят повесить.