Неточные совпадения
Илья
видел, что самый работящий человек во дворе — сапожник Перфишка —
живёт у всех на смеху, замечают его лишь тогда, когда он, пьяный, с гармоникой в руках, сидит в трактире
или шляется по двору, наигрывая и распевая веселые, смешные песенки.
Илья тоже привык к этим отношениям, да и все на дворе как-то не замечали их. Порой Илья и сам, по поручению товарища, крал что-нибудь из кухни
или буфета и тащил в подвал к сапожнику. Ему нравилась смуглая и тонкая девочка, такая же сирота, как сам он, а особенно нравилось, что она умеет
жить одна и всё делает, как большая. Он любил
видеть, как она смеётся, и постоянно старался смешить Машу. А когда это не удавалось ему — Илья сердился и дразнил девочку...
— Ты? — воскликнул Лунёв, посмотрев на него. — Ты мне не мешаешь… и Маша не мешает… Тут — что-то всем нам мешает… тебе, мне, Маше… Глупость
или что — не знаю… только
жить по-человечески нет никакой возможности! Я не хочу
видеть никакого горя, никаких безобразий… грехов и всякой мерзости… не хочу! А сам…
Чёрненький молча передёрнул плечами. Илья рассматривал этих людей и вслушивался в их разговор. Он
видел, что это — «шалыганы», «стрелки», — люди, которые
живут тёмными делами, обманывают мужиков, составляя им прошения и разные бумаги,
или ходят по домам с письмами, в которых просят о помощи.
Неточные совпадения
Но любить
или не любить народ, как что-то особенное, он не мог, потому что не только
жил с народом, не только все его интересы были связаны с народом, но он считал и самого себя частью народа, не
видел в себе и народе никаких особенных качеств и недостатков и не мог противопоставлять себя народу.
— Вот и я, — сказал князь. — Я
жил за границей, читал газеты и, признаюсь, еще до Болгарских ужасов никак не понимал, почему все Русские так вдруг полюбили братьев Славян, а я никакой к ним любви не чувствую? Я очень огорчался, думал, что я урод
или что так Карлсбад на меня действует. Но, приехав сюда, я успокоился, я
вижу, что и кроме меня есть люди, интересующиеся только Россией, а не братьями Славянами. Вот и Константин.
Меня невольно поразила способность русского человека применяться к обычаям тех народов, среди которых ему случается
жить; не знаю, достойно порицания
или похвалы это свойство ума, только оно доказывает неимоверную его гибкость и присутствие этого ясного здравого смысла, который прощает зло везде, где
видит его необходимость
или невозможность его уничтожения.
Кажется, как будто ее мало заботило то, о чем заботятся,
или оттого, что всепоглощающая деятельность мужа ничего не оставила на ее долю,
или оттого, что она принадлежала, по самому сложению своему, к тому философическому разряду людей, которые, имея и чувства, и мысли, и ум,
живут как-то вполовину, на жизнь глядят вполглаза и,
видя возмутительные тревоги и борьбы, говорят: «<Пусть> их, дураки, бесятся!
Савельич ворчал; я глядел во все стороны, надеясь
увидеть хоть признак
жила или дороги, но ничего не мог различить, кроме мутного кружения метели…