Неточные совпадения
Часто,
жалуясь на своего
отца, она говорила Фоме...
Тут его мысль остановилась
на жалобах Любови. Он пошел тише, пораженный тем, что все люди, с которыми он близок и помногу говорит, — говорят с ним всегда о жизни. И
отец, и тетка, крестный, Любовь, Софья Павловна — все они или учат его понимать жизнь, или
жалуются на нее. Ему вспомнились слова о судьбе, сказанные стариком
на пароходе, и много других замечаний о жизни, упреков ей и горьких жалоб
на нее, которые он мельком слышал от разных людей.
При воспоминании о брате ей стало еще обиднее, еще более жаль себя. Она написала Тарасу длинное ликующее письмо, в котором говорила о своей любви к нему, о своих надеждах
на него, умоляя брата скорее приехать повидаться с
отцом, она рисовала ему планы совместной жизни, уверяла Тараса, что
отец — умница и может все понять, рассказывала об его одиночестве, восхищалась его жизнеспособностью и
жаловалась на его отношение к ней.
Илья рассказывал о том, что видел в городе, Яков, читавший целыми днями, — о книгах, о скандалах в трактире,
жаловался на отца, а иногда — всё чаще — говорил нечто такое, что Илье и Маше казалось несуразным, непонятным.
И он охотно гладил ее по волосам и плечам, пожимал ей руки и утирал слезы… Наконец она перестала плакать. Она еще долго
жаловалась на отца и на свою тяжелую, невыносимую жизнь в этом доме, умоляя Коврина войти в ее положение; потом стала мало-помалу улыбаться и вздыхать, что бог послал ей такой дурной характер, в конце концов, громко рассмеявшись, назвала себя дурой и выбежала из комнаты.
Неточные совпадения
Ему было девять лет, он был ребенок; но душу свою он знал, она была дорога ему, он берег ее, как веко бережет глаз, и без ключа любви никого не пускал в свою душу. Воспитатели его
жаловались, что он не хотел учиться, а душа его была переполнена жаждой познания. И он учился у Капитоныча, у няни, у Наденьки, у Василия Лукича, а не у учителей. Та вода, которую
отец и педагог ждали
на свои колеса, давно уже просочилась и работала в другом месте.
—
Отец жалуется, что любить трудно. Он даже кричал
на маму: пойми, дура, ведь я тебя люблю. Видишь?
— Мы целую бутылку пороху заготовили, он под кроватью и держал.
Отец увидал. Взорвать, говорит, может. Да и высек его тут же. Хотел в гимназию
на меня
жаловаться. Теперь со мной его не пускают, теперь со мной никого не пускают. Смурова тоже не пускают, у всех прославился; говорят, что я «отчаянный», — презрительно усмехнулся Коля. — Это все с железной дороги здесь началось.
Так шли годы. Она не
жаловалась, она не роптала, она только лет двенадцати хотела умереть. «Мне все казалось, — писала она, — что я попала ошибкой в эту жизнь и что скоро ворочусь домой — но где же был мой дом?.. уезжая из Петербурга, я видела большой сугроб снега
на могиле моего
отца; моя мать, оставляя меня в Москве, скрылась
на широкой, бесконечной дороге… я горячо плакала и молила бога взять меня скорей домой».
Мужики презирали его и всю его семью; они даже раз
жаловались на него миром Сенатору и моему
отцу, которые просили митрополита взойти в разбор. Крестьяне обвиняли его в очень больших запросах денег за требы, в том, что он не хоронил более трех дней без платы вперед, а венчать вовсе отказывался. Митрополит или консистория нашли просьбу крестьян справедливой и послали
отца Иоанна
на два или
на три месяца толочь воду. Поп возвратился после архипастырского исправления не только вдвое пьяницей, но и вором.