Неточные совпадения
— Что-нибудь тут кроется, господа, — уверял Стабровский. — Я давно знаю Бориса Яковлича. Это то, что
называют гением без портфеля. Ему недостает только денег, чтобы быть вполне порядочным человеком. Я часто завидую его уму… Ведь это удивительная голова, в которой фейерверком сыплются самые удивительные комбинации. Ведь нужно было придумать дорогу…
— Поговорим, папа, серьезно… Я смотрю на брак как на дело довольно скучное, а для мужчины и совсем тошное. Ведь брак для мужчины — это лишение всех особенных прав, и твои принцы постоянно бунтуют, отравляют жизнь и себе и жене. Для чего мне муж-герой? Мне нужен тот нормальный средний человек, который терпеливо понесет свое семейное иго. У себя дома ведь нет ни героев, ни
гениев, ни особенных людей, и в этом, по-моему, секрет того крошечного, угловатого эгоизма, который мы
называем семейным счастьем.
Элементы гениальности существуют у людей, которых нельзя
назвать гениями.]
Но есть, mon cher, другой разряд людей, гораздо уже повыше; это… как бы
назвать… забелка человечества: если не
гении, то все-таки люди, отмеченные каким-нибудь особенным талантом, люди, которым, наконец, предназначено быть двигателями общества, а не сносливыми трутнями; и что я вас отношу к этому именно разряду, в том вы сами виноваты, потому что вы далеко уж выдвинулись из вашей среды: вы не школьный теперь смотритель, а литератор, следовательно, человек, вызванный на очень серьезное и широкое поприще.
И кто бы смел изобразить в словах, // Чтό дышит жизнью в красках Гвидо-Рени? // Гляжу на дивный холст: душа в очах, // И мысль одна в душе, — и на колени // Готов упасть, и непонятный страх, // Как струны лютни, потрясает жилы; // И слышишь близость чудной тайной силы, // Которой в мире верует лишь тот, // Кто как в гробу в душе своей живет, // Кто терпит все упреки, все печали, // Чтоб
гением глупцы его
назвали.