Неточные совпадения
Но если
гения прикажете
назвать:
Удушьев Ипполит Маркелыч!!!
— Что-нибудь тут кроется, господа, — уверял Стабровский. — Я давно знаю Бориса Яковлича. Это то, что
называют гением без портфеля. Ему недостает только денег, чтобы быть вполне порядочным человеком. Я часто завидую его уму… Ведь это удивительная голова, в которой фейерверком сыплются самые удивительные комбинации. Ведь нужно было придумать дорогу…
— Поговорим, папа, серьезно… Я смотрю на брак как на дело довольно скучное, а для мужчины и совсем тошное. Ведь брак для мужчины — это лишение всех особенных прав, и твои принцы постоянно бунтуют, отравляют жизнь и себе и жене. Для чего мне муж-герой? Мне нужен тот нормальный средний человек, который терпеливо понесет свое семейное иго. У себя дома ведь нет ни героев, ни
гениев, ни особенных людей, и в этом, по-моему, секрет того крошечного, угловатого эгоизма, который мы
называем семейным счастьем.
Элементы гениальности существуют у людей, которых нельзя
назвать гениями.]
Но есть, mon cher, другой разряд людей, гораздо уже повыше; это… как бы
назвать… забелка человечества: если не
гении, то все-таки люди, отмеченные каким-нибудь особенным талантом, люди, которым, наконец, предназначено быть двигателями общества, а не сносливыми трутнями; и что я вас отношу к этому именно разряду, в том вы сами виноваты, потому что вы далеко уж выдвинулись из вашей среды: вы не школьный теперь смотритель, а литератор, следовательно, человек, вызванный на очень серьезное и широкое поприще.
И кто бы смел изобразить в словах,
Чтό дышит жизнью в красках Гвидо-Рени?
Гляжу на дивный холст: душа в очах,
И мысль одна в душе, — и на колени
Готов упасть, и непонятный страх,
Как струны лютни, потрясает жилы;
И слышишь близость чудной тайной силы,
Которой в мире верует лишь тот,
Кто как в гробу в душе своей живет,
Кто терпит все упреки, все печали,
Чтоб
гением глупцы его
назвали.
Ершаков смешивал слова «
гений» и «Гейне», и они сливались у него в одно — «Гейним», как он и
называл всегда старика.
Не забыли, однако ж, перед тем главного хозяина — домового
гения, которого и поныне в деревнях
называют этим именем: без него, говорят, и дом не стоит.
Нечего говорить, что «доброго
гения» их дома, как
называли Кутайсова Ираида Ивановна и Зинаида Владимировна, встретили с распростертыми объятиями не только эти обе почти боготворившие его женщины, но и генерал, и даже Полина.
«Но ведь она не
называет меня ни разу! Имеет ли эта бумага силу судебного доказательства? Кто этот злой
гений, о котором она пишет? Почему это несомненно я, а не другой? Не тревожусь ли я по пустякам? Не виной ли тому мои расшатанные нервы?»
Гениальность присуща многим, которых
гениями назвать нельзя.
Они говорили, что без сомнения война, особенно с таким
гением как Бонапарте (его опять
называли Бонапарте) требует глубокомысленнейших соображений, глубокого знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, чтò говорят противники Пфуля, и к тому, чтò говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее.
Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества
гения, их
называют гениями.