Вы не прочли последнего его фельетона, последней статейки или библиографического замечания, он страдает; прочли, но
не говорите о них, страдает; хвалите, — он устремляет на вас подозрительно испытующий взгляд, видит косвенный намек, иронию в самом искреннем суждении, и снова страдает.
Неточные совпадения
Затем, безостановочно следуют самые бесцеремонные расспросы
о вашей службе, летах, состоянии, и проч. Вы едете в вагоне железной дороги; сосед спрашивает у вас огня; вы извиняетесь,
говорите, что
не взяли с собою спичек. При этом, в стороне раздается хриплый смех, высовывается лицо с нагло мигающими глазами и самодовольный голос произносит: «Как же вы, такой молодой человек, и у вас нет огня!..» Смело бейтесь об заклад, что это наглец первого разбора!
— Я также…. удивительно, как мы с вами до сих пор там
не встретились!.. Мы часто, очень, очень часто
говорим об вас… мне всегда хотелось с вами встретиться… я давно искал случая… давно! давно!.. (тут голос незнакомца умягчается и услащается до степени меда). Я так много уже слышал
о вас… Позвольте мне иметь честь вам представиться…
Вы
говорите самую обыкновенную вещь;
говорите, например, что угнетение возмутительно; дама делает прыжок, судорожно схватывает вашу руку и восклицает: «благодарю вас!
о, благодарю!.. Я в вас
не ошиблась!.. я знала, что вы благородно думаете! всегда знала!.. уверена была в этом!.. Да, угнетение, — это ужасно! это возмутительно, чудовищно! омерзительно!..» затем следует новый прыжок и новое пожатие руки.
Говорите такому человеку об ужасах войны: «да, это ужасно! возражает он: — все остановилось: даже самые театры теперь закрыты!» Касаетесь ли вопроса
о крестьянах: «Да, Г. так же думал, как и вы: что же вышло из этого? он совсем разорился; теперь
не на что даже взять билет в театр…»
Существуют еще болтуны безмозглые или с осечкою; это те, которые суются
говорить о чем угодно, но никогда
не досказывают своей мысли, даже фразы: « — Позвольте, позвольте… оно конечно… но…
Вы
говорите о вашем сапожнике, им кажется что вы на них намекаете; ничего
не говорите,
не думаете даже
о них, — страдают. Оказываете им важную услугу; прекрасно; они принимают ее с благодарностию; но мысль, что они одолжены именно вами,
не дает им покоя, и снова их коробит. Вы женитесь, делаетесь отцом семейства, получаете наследство, добиваетесь места, лишаетесь жены, награждены чином, все это задевает их за живое, и они страдают; короче сказать,
не знаешь, с какой стороны приступиться!
Дом ее сыр и холоден, — вы
говорите о тепле, — даже ничего
не говорите, только потираете руками, — шпилька!
Разве
не скучно с дамой, которая ни
о чем знать
не хочет, ни
о чем больше
не говорит, как
о Фейербахе, Мальтусе и небесных светилах? — «Ничего,
говорите вы, мне это нравится!» Очень хорошо; с вами легко согласиться, когда дама умна в настоящем смысле слова, знает предмет основательно, читала с толком и серьезно. Ну а как Фейербах понимается вкривь и вкось и, главное, является за тем только, чтобы озадачивать ближнего и пускать пыль в глаза?…
Говоря о скучных людях из породы плаксивых, мы
не ошибемся, кажется, если присоединим к ним мнимых больных, людей, наводящих нестерпимую скуку жалобами
о своем животе, колотьях и нервическом расстройстве.
Левин был благодарен Облонскому за то, что тот со своим всегдашним тактом, заметив, что Левин боялся разговора о Щербацких, ничего
не говорил о них; но теперь Левину уже хотелось узнать то, что его так мучало, но он не смел заговорить.
— Гм… Видите ли, Сергей Александрыч, я приехал к вам, собственно, по делу, — начал Веревкин, не спуская глаз с Привалова. — Но прежде позвольте один вопрос… У вас не заходила речь обо мне, то есть старик Бахарев ничего вам
не говорил о моей особе?
Неточные совпадения
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись с Петром Ивановичем, и
говорю ему: «Слышали ли вы
о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович уж услыхали об этом от ключницы вашей Авдотьи, которая,
не знаю, за чем-то была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.
Городничий. Ах, боже мой, вы всё с своими глупыми расспросами!
не дадите ни слова
поговорить о деле. Ну что, друг, как твой барин?.. строг? любит этак распекать или нет?
Хлестаков. Да что? мне нет никакого дела до них. (В размышлении.)Я
не знаю, однако ж, зачем вы
говорите о злодеях или
о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня вы
не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще! смотри ты какой!.. Я заплачу, заплачу деньги, но у меня теперь нет. Я потому и сижу здесь, что у меня нет ни копейки.
О! я шутить
не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я
не посмотрю ни на кого… я
говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть
не шлепается на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)
Городничий (в сторону, с лицом, принимающим ироническое выражение).В Саратовскую губернию! А? и
не покраснеет!
О, да с ним нужно ухо востро. (Вслух.)Благое дело изволили предпринять. Ведь вот относительно дороги:
говорят, с одной стороны, неприятности насчет задержки лошадей, а ведь, с другой стороны, развлеченье для ума. Ведь вы, чай, больше для собственного удовольствия едете?