Так и простоял Самгин до поры, пока не раздался торжественный звон бесчисленных колоколов. Загремело потрясающее ура тысяч глоток, пронзительно пели фанфары,
ревели трубы военного оркестра, трещали барабаны и непрерывно звучал оглушающий вопль:
И вот — жуткая, нестерпимо-яркая, черная, звездная, солнечная ночь. Как если бы внезапно вы оглохли: вы еще видите, что
ревут трубы, но только видите: трубы немые, тишина. Такое было — немое — солнце.
О, если бы знала эта женщина, что делают со мной ее слова! Если бы рог архангела, зовущего на Страшный суд, зазвучал над самым ухом моим, он не испугал бы меня так: что значит для смелого слуха
рев трубы, зовущей к борьбе и состязанию. Воистину бездна раскрылась под ногами моими, и, точно ослепленный молнией, точно ударом оглушенный, я закричал в диком и непонятном восторге:
Неточные совпадения
Самгину казалось, что воздух темнеет, сжимаемый мощным воем тысяч людей, — воем, который приближался, как невидимая глазу туча, стирая все звуки, поглотив звон колоколов и крики медных
труб военного оркестра на площади у Главного дома. Когда этот вой и
рев накатился на Клима, он оглушил его, приподнял вверх и тоже заставил орать во всю силу легких:
У Девичьего монастыря идет стадо, мычат коровы; из лагеря доносится военная музыка —
ревут и ухают медные
трубы.
Играла машина,
ревели и визжали полоротые медные
трубы, трескуче бил барабан, всё это орало нарочито сильно, и казалось, что приказчики, мастеровые, мелкие чиновники, торгаши все тоже, как машина, заведены на веселье, но испорчены внутри, во всех не хватает настоящего, простого человечьего веселья, люди знают это и пытаются скрыть друг от друга свой общий изъян.
В помещении воздуходувных машин они слышали, бледные от волнения, как воздух, нагнетаемый четырьмя вертикальными двухсаженными поршнями в
трубы, устремлялся по ним с
ревом, заставляющим трястись каменные стены здания.
Толпа приветствует людей будущего оглушительным криком, пред ними склоняются знамена,
ревет медь
труб, оглушая и ослепляя детей, — они несколько ошеломлены этим приемом, на секунду подаются назад и вдруг — как-то сразу вытянулись, выросли, сгрудились в одно тело и сотнями голосов, но звуком одной груди, крикнули: