Неточные совпадения
Я
видел хозяина всего один раз, когда платил деньги. То был грузный человек с
лицом кавалериста и тихими, вытолкнутыми на собеседника голубыми глазами. Зайдя получить плату, он не проявил ни любопытства, ни оживления, как если бы
видел меня каждый день.
Не скрою — я был расстроен, и не оттого только, что в
лице неизвестной девушки
увидел привлекательную ясность существа, отмеченного гармонической цельностью, как вывел из впечатления.
Недоумевающее
лицо Стерса было передо мной, и я
видел, что он сидит молча. Я и Стерс, занятые схваткой, могли только называть цифры. Пока это пробегало в уме, впечатление полного жизни женского голоса оставалось непоколебленным.
Во время игры Андерсон сидел спиной к дому,
лицом к саду; он сказал, что никого не
видел и ничего не слыхал. То же сказал Филатр, и, так как никто, кроме меня, не слышал никаких слов, происшествие это осталось замкнутым во мне. На вопросы, как я отнесся к нему, я ответил, что был, правда, взволнован, но теперь лишь стараюсь понять.
— Как ни своеобразен, как ни аскетичен — по-своему, конечно, — ваш внутренний мир, вы, дорогой Гарвей, хотите
увидеть смеющееся
лицо счастья.
— Я не знаю, какое вам дело до капитана Геза, но я — а вы
видите, что я не начальство, что я такой же матрос, как этот горлан, — он презрительно уставил взгляд в
лицо опешившему оратору, — я утверждаю, что капитан Гез, во-первых, настоящий моряк, а во-вторых, отличнейший и добрейшей души человек.
Я был всегда плохим знатоком парусной техники как по бегучему, так и по стоячему такелажу [Стоячий такелаж — общее название неподвижных снастей на судне.], но зрелище развернутых парусов над закинутым, если смотреть вверх,
лицом таково, что
видеть их, двигаясь с ними, — одно из бескорыстнейших удовольствий, не требующих специального знания.
Я боролся с Гезом.
Видя, что я заступился, женщина вывернулась и отбежала за мою спину. Изогнувшись, Гез отчаянным усилием вырвал от меня свою руку. Он был в слепом бешенстве. Дрожали его плечи, руки; тряслось и кривилось
лицо. Он размахнулся: удар пришелся мне по локтю левой руки, которой я прикрыл голову. Тогда, с искренним сожалением о невозможности сохранять далее мирную позицию, я измерил расстояние и нанес ему прямой удар в рот, после чего Гез грохнулся во весь рост, стукнув затылком.
Шагов я не слышал. Внизу трапа появилась стройная, закутанная фигура, махнула рукой и перескочила в шлюпку точным движением. Внизу было светлее, чем смотреть вверх, на палубу. Пристально взглянув на меня, женщина нервно двинула руками под скрывавшим ее плащом и села на скамейку рядом с той, которую занимал я. Ее
лица, скрытого кружевной отделкой темного покрывала, я не
видел, лишь поймал блеск черных глаз. Она отвернулась, смотря на корабль. Я все еще удерживался за трап.
— Скорее мне следовало бы спросить вас, — сказал я, снова удивясь ее спокойному тону, — да, именно спросить, как чувствуете себя вы — после своего отчаянного поступка, бросившего нас
лицом к
лицу в этой проклятой шлюпке посреди океана? Я был потрясен; теперь я, к этому, еще оглушен. Я вас не
видел на корабле. Позволительно ли мне думать, что вас удерживали насильно?
Подплывая, я
увидел восемь человек, считая женщину, сидевшую на борту боком, держась за ванту, и понял по выражению
лиц, что все они крайне изумлены.
Случайно взглянув на Дэзи, я
увидел, что она смешивает брошенные мной карты с остальной колодой. С ее красного от смущения
лица медленно схлынула кровь, исчезая вместе с улыбкой, которая не вернулась.
Услышав шаги, я обернулся и
увидел Дэзи, подходившую ко мне с стесненным
лицом, но она тотчас же улыбнулась и, пристально всмотревшись в меня, села на канат.
Я
видел карнавал в Риме и Ницце, но карнавал поблизости тропиков, перед
лицом океана, интересовал и меня.
Она оглянулась на меня, помахала поднятой вверх рукой, и я почти сразу потерял их из вида в проносящейся ураганом толпе, затем осмотрелся, с волнением ожидания и с именем, впервые после трех дней снова зазвучавшим, как отчетливо сказанное вблизи. «Биче Сениэль». И я
увидел ее незабываемое
лицо.
Сомнения не было: маскарадный двойник Дэзи была Биче Сениэль, и я это знал теперь так же верно, как если бы прямо
видел ее
лицо.
Она вздрогнула. Офицер взглянул на меня с улыбкой удивления. Я уже твердо владел собой и ждал ответа с совершенной уверенностью.
Лицо девушки слегка покраснело, она двинула вверх нижней губой, как будто полумаска мешала ей
видеть, и рассмеялась, но неохотно.
Когда она отвернулась, уходя с Ботвелем, ее
лицо — как я
видел его профиль — стало озабоченным и недоумевающим. Они прошли, тихо говоря между собой, в дверь, где оба одновременно обернулись взглянуть на меня; угадав это движение, я сам повернулся уйти. Я понял, как дорога мне эта, лишь теперь знакомая девушка. Она ушла, но все еще как бы была здесь.
После всех неприятностей
вижу человеческое
лицо.
В ее
лице тронулись какие-то оставшиеся непроизнесенными слова, и она вышла. Некоторое время я стоял, бесчувственный к окружающему, затем
увидел, что стою так же неподвижно, не имея ни сил, ни желания снова начать жить, — у себя в номере. Я не помнил, как поднялся сюда. Постояв, я лег, стараясь победить страдание какой-нибудь отвлекающей мыслью, но мог только до бесконечности представлять исчезнувшее
лицо Биче.
Ее муж, замечательно живой, остроумный и приятный человек, рассказал мне в свою очередь о том, что часто
видел первое время после свадьбы во сне вас, на шлюпке, вдвоем с молодой женщиной,
лицо которой было закрыто.