Неточные совпадения
Если я мальчик, как назвала меня однажды бойкая девушка с корзиной дынь, — она
сказала: «Ну-ка, посторонись, мальчик», — то почему я думаю о всем большом: книгах, например, и о должности
капитана, семье, ребятишках, о том, как надо басом говорить: «Эй вы, мясо акулы!» Если же я мужчина, — что более всех других заставил меня думать оборвыш лет семи, сказавший, становясь на носки: «Дай-ка прикурить, дядя!» — то почему у меня нет усов и женщины всегда становятся ко мне спиной, словно я не человек, а столб?
— Ты
капитан, что ли? —
сказал Том, поворачивая меня к огню, чтобы рассмотреть. — У, какой синий! Замерз?
— Так, —
сказал он, смотря на меня с проступающей понемногу улыбкой. — Уже подслушал! Ты думаешь, я не вижу, что ямы твоих сапогов идут прямехонько от окна? Эх, Санди,
капитан Санди, тебя нужно бы прозвать не «Я все знаю», а «Я все слышу!».
— Я моряк, —
сказал я, — то есть я пошел по этой дороге. Если вы сделаете меня
капитаном, мне больше, кажется, ничего не надо, так как все остальное я получу сам.
— Вы любите моряков, —
сказал Галуэй, косясь на меня, — вероятно, вечером мы увидим целый экипаж
капитанов.
— Это мой воспитанник, —
сказал он. — Вам, дон Эстебан, нужен будет хороший
капитан лет через десять, так вот он, и зовут его Санди… э, как его, Эстамп?
— Т-так, —
сказал Ганувер, потускнев, — сегодня все уходят, начиная с утра. Появляются и исчезают. Вот еще нет
капитана Орсуны. А я так ждал этого дня…
— Вот я, —
сказал он, — не трогайте
капитана Орсуну. Ну, слушайте, какая была история! У нас завелись феи!
— Она
сказала, — повторил
капитан, у которого покраснели виски, — вот что: «Да, у меня затекла нога, потому что эти каблуки выше, чем я привыкла носить». Все! А? — Он хлопнул себя обеими руками по коленям и спросил: — Каково? Какая барышня ответит так в такую минуту? Я не успел влюбиться, потому что она, грациозно присев, собрала свое хозяйство и исчезла.
— Орсуна, радость моя,
капитан капитанов! —
сказал он. — На мысе Гардена с тех пор, как я купил у Траулера этот дом, поселилось столько народа, что женское население стало очень разнообразно. Ваша фея Маленькой Ноги должна иметь папу и маму; что касается меня, то я не вижу здесь пока другой феи, кроме Дигэ Альвавиз, но и та не может исчезнуть, я думаю.
Разговор стал суше, нервнее, затем перешел в град шуток, которыми осыпали
капитана. Он
сказал...
— Глаз художника и сердце бульдога! —
сказал Галуэй.
Капитан шумно откашлялся.
— Молли, —
сказал Ганувер, вздрогнув, но довольно спокойно, — и вы,
капитан Орсуна! Прошу вас, уведите ее. Ей трудно быть сейчас здесь.
Он передал девушку, послушную, улыбающуюся, в слезах, мрачному
капитану, который спросил: «Голубушка, хотите, посидим с вами немного?» — и увел ее. Уходя, она приостановилась,
сказав: «Я буду спокойной. Я все объясню, все расскажу вам, — я вас жду. Простите меня!»
Вернувшись, ни Кароль, ни его спутник ничего не
сказали капитану о встрече, и он узнал о ней стороной. Он был человек храбрый. Угрозы не пугали его, но умолчание Кароля он затаил глубоко в душе как измену. В обычное время он с мужиками обращался лучше других, и мужики отчасти выделяли его из рядов ненавидимого и презираемого панства. Теперь он теснее сошелся с шляхтой и даже простил поджигателя Банькевича.
Неточные совпадения
— Вот и Крестовая! —
сказал мне штабс-капитан, когда мы съехали в Чертову долину, указывая на холм, покрытый пеленою снега; на его вершине чернелся каменный крест, и мимо его вела едва-едва заметная дорога, по которой проезжают только тогда, когда боковая завалена снегом; наши извозчики объявили, что обвалов еще не было, и, сберегая лошадей, повезли нас кругом.
— Знаю, братец, знаю без тебя! —
сказал штабс-капитан. — Уж эти бестии! рады придраться, чтоб сорвать на водку.
— Конечно, по-ихнему, —
сказал штабс-капитан, — он был совершенно прав.
— Жалкие люди! —
сказал я штабс-капитану, указывая на наших грязных хозяев, которые молча на нас смотрели в каком-то остолбенении.
Скажите-ка, пожалуйста, — продолжал штабс-капитан, обращаясь ко мне, — вы вот, кажется, бывали в столице, и недавно: неужели тамошная молодежь вся такова?