Неточные совпадения
И вдруг кто-то, может быть воздух, может быть сам он, сказал неторопливо и ясно: «Стелла». Матрос нагнулся, весло раскачивалось в его
руках — теперь он хотел жить, наперекор проливу и рифам. Молнии освещали битву. Аян тщательно, напряженно измерял взглядом маленькое расстояние, сокращавшееся с каждой секундой. Казалось,
не он, а риф двигается на него скачками,
подымаясь и опускаясь.
«…Поймут ли, оценят ли грядущие люди весь ужас, всю трагическую сторону нашего существования? А между тем наши страдания — почки, из которых разовьется их счастие. Поймут ли они, отчего мы лентяи, ищем всяких наслаждений, пьем вино и прочее? Отчего
руки не подымаются на большой труд, отчего в минуту восторга не забываем тоски?.. Пусть же они остановятся с мыслью и с грустью перед камнями, под которыми мы уснем: мы заслужили их грусть!»
Три дня хмурился князь, весь ковер протоптал шагавши, — сына б приструнил, на милую дочку
рука не подымается. Пускай, думает, идет. В монастыре хочь честь свою княжескую по крайности соблюдет, Бога за меня помолит… Поперек судьбы сам царь не пойдет.
Неточные совпадения
Не весело-то было ему с серебряного блюда перейти за простую миску: казалось-то, что и
руки ни к чему
не подымались.
Не одни белоснежные
руки подымались из огнистого пламени к небесам, сопровождаемые жалкими криками, от которых подвигнулась бы самая сырая земля и степовая трава поникла бы от жалости долу.
Впоследствии я часто стал замечать то же и дома во время его молитвы. Порой он подносил ко лбу
руку, сложенную для креста, отнимал ее, опять прикладывал ко лбу с усилием, как будто что-то вдавливая в голову, или как будто что-то мешает ему докончить начатое. Затем, перекрестившись, он опять шептал много раз «Отче… Отче… Отче…», пока молитва
не становилась ровной. Иной раз это
не удавалось… Тогда, усталый, он
подымался и долго ходил по комнатам, взволнованный и печальный. Потом опять принимался молиться.
Эти глупые птицы совершенно
не смущались моим присутствием; даже в тех случаях, когда я протягивал
руку, чтобы дотронуться до них, они только оборонялись клювами,
не подымаясь с места.
— Еще бы он
не был любезен! он знает, что у меня горло есть… а удивительное это, право, дело! — обратился он ко мне, — посмотришь на него — ну, человек, да и все тут! И говорить начнет — тоже целые потоки изливает: и складно, и грамматических ошибок нет! Только, брат, бесцветность какая, пресность, благонамеренность!.. Ну,
не могу я! так, знаешь, и
подымаются руки, чтоб с лица земли его стереть… А женщинам нравиться может!.. Да я, впрочем, всегда спать ухожу, когда он к нам приезжает.