И, верный своему обету, с мыслью быть полезным матери,
науке и человечеству, мечтатель покинул этот рай. Мать благословила его на далекое путешествие в край неизвестный. Она боялась за него, но видела, что Московия сделалась для него обетованною землею, и могла ли отказать его желаниям?
После всего этого надо было не жиду большое самоотвержение, чтобы, для пользы
науки и человечества, посвятить себя во врачи.
Неточные совпадения
Он слушал
и химию,
и философию прав,
и профессорские углубления во все тонкости политических
наук,
и всеобщую историю
человечества в таком огромном виде, что профессор в три года успел только прочесть введение да развитие общин каких-то немецких городов; но все это оставалось в голове его какими-то безобразными клочками.
Ты возразил, что человек жив не единым хлебом, но знаешь ли, что во имя этого самого хлеба земного
и восстанет на тебя дух земли,
и сразится с тобою,
и победит тебя,
и все пойдут за ним, восклицая: «Кто подобен зверю сему, он дал нам огонь с небеси!» Знаешь ли ты, что пройдут века
и человечество провозгласит устами своей премудрости
и науки, что преступления нет, а стало быть, нет
и греха, а есть лишь только голодные.
Гнет позитивизма
и теории социальной среды, давящий кошмар необходимости, бессмысленное подчинение личности целям рода, насилие
и надругательство над вечными упованиями индивидуальности во имя фикции блага грядущих поколений, суетная жажда устроения общей жизни перед лицом смерти
и тления каждого человека, всего
человечества и всего мира, вера в возможность окончательного социального устроения
человечества и в верховное могущество
науки — все это было ложным, давящим живое человеческое лицо объективизмом, рабством у природного порядка, ложным универсализмом.
Это все молодежь свежая; все они с пламенной любовью ко всему
человечеству; все мы говорили о нашем настоящем, будущем, о
науках, о литературе
и говорили так хорошо, так прямо
и просто…
— Вся эта военная доблесть,
и дисциплина,
и чинопочитание,
и честь мундира,
и вся военная
наука, — вся зиждется только на том, что
человечество не хочет, или не имеет, или не смеет сказать „не хочу!“.