И вдруг, после всего этого, в конце книги г. Жеребцов каким-то манером вычисляет, что
новые народы Европы для развития цивилизации имели тысячу лет вперед против нас (том II, стр. 622).
Оттого-то, отвергши и заклеймивши грабеж под его собственным именем,
новые народы все-таки не могут еще распознать того же самого грабежа, когда он скрывается дармоедами под различными вымышленными именами.
Неточные совпадения
Вот какова степень цивилизации главнейших
народов Европы; теперь сравним с ними Россию, — говорит г. Жеребцов и вслед за тем приступает к изложению истории русской цивилизации. Изложение это составлено способом довольно легким. Всю историю России г. Жеребцов разделил, разумеется, на два отдела — древний и
новый. В первом томе излагается древняя история до Петра; во втором
новая, от Петра до наших времен.
Но что должен читатель подумать о русском
народе и о всей русской истории, если он поверит г. Жеребцову, что Русь изменила своей народности и мгновенно приняла
новые начала цивилизации, уступая произволу одного человека?
Никогда ни один
народ, ни в древней, ни в
новой истории, не делал таких внезапных отречений от своей народности вследствие воли одной личности.
Развитие это было так скудно и слабо, начала, приводящие в восторг г. Жеребцова, так мало проникли в сознание масс, что
народу ничего не стоило принять
новое направление, имевшее то преимущество пред старым, что заключало в себе зародыш жизни и движения, а не застоя и смерти.
Они, во-первых, приписывают его почему-то древней Руси преимущественно пред
новою; во-вторых, кроме христианства, примешивают еще к делу Византию и Восток в противоположность Западу; в-третьих, формальное принятие веры смешивают с действительным водворением ее начал в сердцах
народа.
Замечания г. Соловьева совершенно объясняют, какое значение нужно придавать сведениям о распространении церквей, монастырей и т. п. в древней Руси. Очевидно, что это распространение никак не может служить мерилом того, как глубоко правила
новой веры проникли в сердца
народа. К этому можно прибавить заметку г. Соловьева и о том, что самые известия о содержании церквей щедротами великих князей могут указывать на недостаточность усердия новообращенных прихожан.
«Стоглав» свидетельствует, между прочим, что даже некоторые чернцы пользовались суеверием
народа, так как в это время, хотя и воздвигалось множество
новых храмов, но истинного усердия к вере не было, а делалось это единственно по тщеславию.
На поверку оказалось, что Замараев действительно знал почти все, что делалось в Заполье, и мучился, что «
новые народы» оберут всех и вся, — мучился не из сожаления к тем, которых оберут, а только потому, что сам не мог принять деятельного участия в этом обирании. Он знал даже подробности готовившегося похода Стабровского против других винокуров и по-своему одобрял.
Придут сваты в кабак, выпьют горилки, сядут куда-нибудь в уголок да так и сидят молча, точно пришибленные. И в кабаке все
новый народ пошел, и все больше молодые, кержачата да хохлы, а с ними и туляки, которые посмелее.
— Пора нам, старикам, на погост, Ниловна! Начинается
новый народ. Что мы жили? На коленках ползали и все в землю кланялись. А теперь люди, — не то опамятовались, не то — еще хуже ошибаются, ну — не похожи на нас. Вот она, молодежь-то, говорит с директором, как с равным… да-а! До свидания, Павел Михайлов, хорошо ты, брат, за людей стоишь! Дай бог тебе, — может, найдешь ходы-выходы, — дай бог!
От малого сего к великому заключая, припоминая себе слова французской девицы Шарлоты Кордай д'Армон, как она в предказненном письме своем писала, что „у
новых народов мало патриотов, кои бы самую простую патриотическую горячность понимали и верили бы возможности чем-либо ей пожертвовать.
Неточные совпадения
Потом свою вахлацкую, // Родную, хором грянули, // Протяжную, печальную, // Иных покамест нет. // Не диво ли? широкая // Сторонка Русь крещеная, //
Народу в ней тьма тём, // А ни в одной-то душеньке // Спокон веков до нашего // Не загорелась песенка // Веселая и ясная, // Как вёдреный денек. // Не дивно ли? не страшно ли? // О время, время
новое! // Ты тоже в песне скажешься, // Но как?.. Душа народная! // Воссмейся ж наконец!
Кто видывал, как слушает // Своих захожих странников // Крестьянская семья, // Поймет, что ни работою // Ни вечною заботою, // Ни игом рабства долгого, // Ни кабаком самим // Еще
народу русскому // Пределы не поставлены: // Пред ним широкий путь. // Когда изменят пахарю // Поля старозапашные, // Клочки в лесных окраинах // Он пробует пахать. // Работы тут достаточно. // Зато полоски
новые // Дают без удобрения // Обильный урожай. // Такая почва добрая — // Душа
народа русского… // О сеятель! приди!..
Три желтенькие ложечки // Купил — так не приходятся // Заученные натвердо // Присловья к
новой музыке, //
Народа не смешат!
«
Новая сия Иезавель, [По библейскому преданию, Иезавель, жена царя Израиля Ахава, навлекла своим греховным поведением гнев бога на израильский
народ.] — говорит об Аленке летописец, — навела на наш город сухость».
— Впрочем, — нахмурившись сказал Сергей Иванович, не любивший противоречий и в особенности таких, которые беспрестанно перескакивали с одного на другое и без всякой связи вводили
новые доводы, так что нельзя было знать, на что отвечать, — впрочем, не в том дело. Позволь. Признаешь ли ты, что образование есть благо для
народа?