Неточные совпадения
Так, он приводит более сотни
слов, сходных в русском и латинском языках, и доказывает, что оба эти языка произошли от одного корня, что резко отличает его от тогдашних филологов, которые были помешаны на заимствованиях одного языка из другого и часто производили всё от
славянского.
В дальнейшем изложении, впрочем, и Любослов приближается к тому же, доказывая, что
славянский древнее латинского, потому что в латинском есть suadeo как одно
слово, а у нас оно является в своих корнях — с + вет, равно как
слово donee = до + неле, solidus = со + лит (как бы слитой), и пр., и потому, что у нас есть первоначальные формы
слов, которые в латинском являются в форме уже распространенной, например, око = oculus, небо = nebula, грач = graculus и пр.
На этих немногих
словах Любослов основывает свое мнение о древности
славянского языка, простирающейся далее двух тысяч лет.
Молиться — значит становиться прямо перед досками, на которых нарисованы лица Христа, богородицы, святых, и кланяться головой, всем телом, а правой рукой, со сложенными известным образом пальцами, дотрагиваться до лба, плеч и живота и произносить
славянские слова, из которых самые употребительные и всем детям внушаемые: богородица, дева радуйся и т. д.
Когда Марфа вошла в избу и народ расступился, пропуская ее, она под святыми увидала обмытое, убранное, прикрытое полотном мертвое тело, над которым грамотный Филипп Кононыч, подражая дьячкам, читал нараспев
славянские слова псалтыря.
Неточные совпадения
Над дверями столовой было вырезано неизменной
славянской вязью: «Не красна изба углами, а красна пирогами», на одном поставце красовались
слова: «И курица пьет».
Наша национальная мысль должна творчески работать под новой
славянской идеей, ибо пробил тот час всемирной истории, когда
славянская раса должна выступить со своим
словом на арену всемирной истории.
Славянофилов же нельзя даже назвать мессианистами в строгом смысле
слова, они скорее националисты, и по сознанию своему они стоят многими головами ниже польских мессианистов, которые должны быть признаны первыми провозвестниками
славянской идеи.
Каждая черта его лица, вовсе не правильного и скорее напоминающего
славянский тип, чем итальянский, оживлена, проникнута беспредельной добротой, любовью и тем, что называется bienveillance (я употребляю французское
слово, потому что наше «благоволение» затаскалось до того по передним и канцеляриям, что его смысл исказился и оподлел).
Часто, выбившись из сил, приходил он отдыхать к нам; лежа на полу с двухлетним ребенком, он играл с ним целые часы. Пока мы были втроем, дело шло как нельзя лучше, но при звуке колокольчика судорожная гримаса пробегала по лицу его, и он беспокойно оглядывался и искал шляпу; потом оставался, по
славянской слабости. Тут одно
слово, замечание, сказанное не по нем, приводило к самым оригинальным сценам и спорам…