Неточные совпадения
За «Бедную невесту», «Не в свои сани не садись», «Бедность не порок» и «Не так живи, как хочется» Островскому приходилось со всех сторон выслушивать замечания, что он пожертвовал выполнением пьесы для своей основной задачи, и за те же произведения привелось автору слышать советы вроде того, чтобы он не довольствовался рабской подражательностью природе, а
постарался расширить свой умственный горизонт.
Итак, предполагая, что читателям известно содержание пьес Островского и самое их развитие, мы
постараемся только припомнить черты, общие всем его произведениям или большей части их, свести эти черты к одному результату и по ним определить значение литературной деятельности этого писателя.
Реальная критика относится к произведению художника точно так же, как к явлениям действительной жизни: она изучает их,
стараясь определить их собственную норму, собрать их существенные, характерные черты, но вовсе не суетясь из-за того, зачем это овес — не рожь, и уголь — не алмаз…
Если в отношении к Островскому до сих пор не было сделано ничего подобного, то нам остается только пожалеть об этом странном обстоятельстве и
постараться поправить его, насколько хватит сил и уменья.
С этими предварительными соображениями вступим теперь в этот мир, открываемый нам произведениями Островского, и
постараемся всмотреться в обитателей, населяющих это темное царство. Скоро вы убедитесь, что мы недаром назвали его темным.
И действительно, Самсон Силыч держит всех, можно сказать, в страхе божием. Когда он показывается, все смотрят ему в глаза и с трепетом
стараются угадать, — что, каков он? Вот небольшая сцена, из которой видно, какой трепет от него распространяется по всему дому. В комнату вбегает Фоминишна и кричит...
Он сам замечает, например, что Подхалюзин мошенник; но ему до этого дела нет, потому что Подхалюзин его приказчик и об его пользе
старается.
Он видит, что другие банкрутятся, зажиливают его деньги, а потом строят себе на них дома с бельведерами да заводят удивительные экипажи: у него сейчас и прилагается здесь общее соображение: «Чтобы меня не обыграли, так я должен
стараться других обыграть».
Но она заметна и в Большове, который, даже решаясь на такой шаг, как злостное банкротство, не только
старается свалить с себя хлопоты, но просто сам не знает, что он делает, отступается от своей выгоды и даже отказывается от своей воли в этом деле, сваливая все на судьбу.
Ты
старайся только, — от меня забыт не будешь».
Большов не только хочет свалить с себя всякую нравственную ответственность, но даже
старается не думать о том, что затевает.
Он даже
старается уверить, что это не он, собственно, решил, а что «такова уж воля божия: против ее не пойдешь».
Настоящий мошенник, по призванию посвятивший себя этой специальности, не
старается из каждого обмана вытянуть и выторговать себе фортуну, не возится из-за гроша с аферой, которая доставила уже рубли; он знает, что за теперешней спекуляцией ожидает его другая, за другой представится третья и т. д., и потому он спешит обделывать одно дело, чтобы, взявши с него, что можно, перейти к другому.
В этих последних мы уже гораздо короче
постараемся проследить мертвящее влияние самодурства и преимущественно остановимся на одном его виде — на рабском положении нашей женщины в семействе.
А раз решивши это, поставивши себе такой предел, за который нельзя переступить, Подхалюзин, очень естественно,
старается приспособить себя к такому кругу, где ему надо действовать, и для того съеживается и выгибается.
Он не говорит просто: «Так должно быть потому, что я так хочу», — а
старается отыскивать резоны для своих решений.
Но самодурство и этого чувства не может оставить свободным от своего гнета: в его свободном и естественном развитии оно чувствует какую-то опасность для себя и потому
старается убить прежде всего то, что служит его основанием — личность.
Вихорев стращает ее, что уедет на Кавказ и будет
стараться, чтоб его там застрелили; она и к нему пристает: «Нет, не ездите.
Они боятся даже подумать о каком-нибудь самостоятельном шаге,
стараются прогнать от себя даже мысль о предстоящих препятствиях.
Учитель, не довольно сведущий,
старается быть строже с учениками, чтобы те его не расспрашивали ни о чем.
Начальник, не понимающий дела или нечистый на руку,
старается напустить на себя важность, чтобы подчиненные не дерзали слишком смело судить о нем.
Барин, не имеющий никакого действительного достоинства,
старается взять суровостью и грубостью пред лакеем…
Он рад будет прогнать и погубить вас, но, зная, что с вами много хлопот, сам
постарается избежать новых столкновений и сделается даже очень уступчив: во-первых, у него нет внутренних сил для равной борьбы начистоту, во-вторых, он вообще не привык к какой бы то ни было последовательной и продолжительной работе, а бороться с человеком, который смело и неотступно пристает к вам, — это тоже работа немалая…
За это пользование я и сам обязываюсь платить тем, что буду
стараться об увеличении общей суммы благ, находящихся в распоряжении этого общества.
Напротив, в мой естественный договор с обществом входит, по самой его сущности, и обязательство
стараться об изыскании возможно лучших законов.
Этого последнего правила боятся, как пожара и разбоя, все обитатели, «темного царства», и все
стараются действовать совершенно в противоположном духе.
«Ничего, потерпи», — твердит отец и затем
старается представить ее несчастие опять-таки праведной карой — все за непослушание, за то, что она без воли родителей замуж вышла.
Тут он отдыхает и успокоивается, тут он
старается забыться.
Она мечтает о семейном счастии с любимым человеком, заботится о том, чтоб себя «облагородить», так, чтобы никому не стыдно было взять ее замуж; думает о том, какой она хороший порядок будет вести в доме, вышедши замуж;
старается вести себя скромно, удаляется от молодого барина, сына Уланбековой, и даже удивляется на московских барышень, что они очень бойки в своих разговорах про кавалеров да про гвардейцев.
Объяснить это
старается сама Уланбекова — в поучении, которое она очень трогательно, со слезами на глазах, по словам Потапыча, читает воспитанницам при выдаче их замуж.
Живые, напротив, все
стараются поместиться получше и поближе около самодура, а если линия подойдет, то и ножку ему подставить, чтобы сесть на него верхом и самим задурить.
В первой статье о «темном царстве» мы
старались показать, каким образом самые тяжкие преступления совершаются в нем и самые бесчеловечные отношения устанавливаются между людьми — без особенной злобы и ехидства, а просто по тупоумию и закоснелости в данных понятиях, крайне ограниченных и смутных.
Поэтому, входя в сношение с богачом, всякий
старается как можно более участвовать в его выгодах; заводя же сношения с женщиной, имеющей деньги, прямо уже хлопочут о том, чтобы завладеть ее достоянием.
Мы
старались показать, что и как охватывает он в русской жизни своим художническим чувством, в каком виде он передает воспринятое и прочувствованное им, и какое значение в наших понятиях должно придавать явлениям, изображаемым в его произведениях.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без того это такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству…
постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)Не смею более беспокоить своим присутствием. Не будет ли какого приказанья?
В это время слышны шаги и откашливания в комнате Хлестакова. Все спешат наперерыв к дверям, толпятся и
стараются выйти, что происходит не без того, чтобы не притиснули кое-кого. Раздаются вполголоса восклицания:
Хлестаков. Непременно, непременно! Я
постараюсь.
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь,
стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
Я не люблю церемонии. Напротив, я даже
стараюсь всегда проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только выйду куда-нибудь, уж и говорят: «Вон, говорят, Иван Александрович идет!» А один раз меня приняли даже за главнокомандующего: солдаты выскочили из гауптвахты и сделали ружьем. После уже офицер, который мне очень знаком, говорит мне: «Ну, братец, мы тебя совершенно приняли за главнокомандующего».