В картине же Рогожина о красоте и слова нет; это в полном
виде труп человека, вынесшего бесконечные муки еще до креста, раны, истязания, битье от стражи, битье от народа, когда он нес на себе крест и упал под крестом, и, наконец, крестную муку в продолжение шести часов (так, по крайней мере, по моему расчету).
Не только ученый анатом, проводящий всю жизнь в работе над трупами в интересах науки, но даже огрубелый палач не сохраняет полного равнодушия при
виде трупа, положенного во гробе и обставленного всем, чем крепка христианская могила.
— Княгиня отравилась, или отравлена синильной кислотой, в большом количестве примешенной к аршаду. Я полагаю даже, что вскрытие совершенно излишне. Наружный
вид трупа красноречиво подтверждает несомненное отравление.
Неточные совпадения
— То есть вы, собственно, про озноб или про кровоизлияние? Между тем факт известен, что очень многие из тех, которые в силах думать о своей предстоящей смерти, самовольной или нет, весьма часто наклонны заботиться о благообразии
вида, в каком останется их
труп. В этом смысле и Крафт побоялся излишнего кровоизлияния.
Трупы лесных великанов, тлея внутри, долго сохраняют наружный
вид; кора их обрастает мохом и даже травою; мне нередко случалось второпях вскочить на такой древесный
труп и — провалиться ногами до земли сквозь его внутренность: облако гнилой пыли, похожей на пыль сухого дождевика, обхватывало меня на несколько секунд…
Некоторое основание он, конечно, имеет, начиная с самого наружного
вида арестанта, признанного разбойника; кроме того, всякий, подходящий к каторге, чувствует, что вся эта куча людей собралась здесь не своею охотою и что, несмотря ни на какие меры, живого человека нельзя сделать
трупом; он останется с чувствами, с жаждой мщения и жизни, с страстями и с потребностями удовлетворить их.
Содержание «взятки» изменилось, границы ее получили совсем другие очертания, притягательные ее силы приобрели особливый полет и изумительнейшее, дотоле неслыханное развитие, а составители толковых словарей упорствуют утверждать, что «взятка» есть то самое, что в древности собирал становой пристав в форме кур и яиц и лишь по временам находил, в
виде полуимпериала, во внутренностях какого-нибудь вонючего распотрошенного
трупа.
Отчего
вид пронизанных пулями
трупов, лежащих на поле битвы, не поражает нас таким ужасом, как
вид внутренности дома, разграбленного убийцей?