— Я гораздо добрее, чем вы думаете, господа, я вам сообщу почему, и дам этот намек, хотя вы того и не стоите. Потому, господа, умалчиваю, что тут для меня позор. В ответе на вопрос: откуда взял эти деньги, заключен для меня такой позор, с которым не могло бы сравняться даже и убийство, и ограбление отца, если б я его убил и ограбил.
Вот почему не могу говорить. От позора не могу. Что вы это, господа, записывать хотите?
— Вообрази себе: это там в нервах, в голове, то есть там в мозгу эти нервы (ну черт их возьми!)… есть такие этакие хвостики, у нервов этих хвостики, ну, и как только они там задрожат… то есть видишь, я посмотрю на что-нибудь глазами, вот так, и они задрожат, хвостики-то… а как задрожат, то и является образ, и не сейчас является, а там какое-то мгновение, секунда такая пройдет, и является такой будто бы момент, то есть не момент, — черт его дери момент, — а образ, то есть предмет али происшествие, ну там черт дери —
вот почему я и созерцаю, а потом мыслю… потому что хвостики, а вовсе не потому, что у меня душа и что я там какой-то образ и подобие, все это глупости.
Неточные совпадения
Вот если вы не согласитесь с этим последним тезисом и ответите: «Не так» или «не всегда так», то я, пожалуй, и ободрюсь духом насчет значения героя моего Алексея Федоровича. Ибо не только чудак «не всегда» частность и обособление, а напротив, бывает так, что он-то, пожалуй, и носит в себе иной раз сердцевину целого, а остальные люди его эпохи — все, каким-нибудь наплывным ветром, на время почему-то от него оторвались…
Ну авось и там до тебя ничего не коснется,
вот ведь я
почему и дозволяю тебе, что на последнее надеюсь.
Ему все казалось почему-то, что Иван чем-то занят, чем-то внутренним и важным, что он стремится к какой-то цели, может быть очень трудной, так что ему не до него, и что
вот это и есть та единственная причина,
почему он смотрит на Алешу рассеянно.
— Да подожди, подожди, — тревожно прервал Алеша, — из чего ты-то все это видишь?..
Почему это тебя так занимает,
вот первое дело?
—
Почему ж не бывают, Lise, точно я глупость сказала. Вашего мальчика укусила бешеная собака, и он стал бешеный мальчик и
вот кого-нибудь и укусит около себя в свою очередь. Как она вам хорошо перевязала, Алексей Федорович, я бы никогда так не сумела. Чувствуете вы теперь боль?
— Я не забыла этого, — приостановилась вдруг Катерина Ивановна, — и
почему вы так враждебны ко мне в такую минуту, Катерина Осиповна? — с горьким, горячим упреком произнесла она. — Что я сказала, то я и подтверждаю. Мне необходимо мнение его, мало того: мне надо решение его! Что он скажет, так и будет —
вот до какой степени, напротив, я жажду ваших слов, Алексей Федорович… Но что с вами?
— Мне вдруг почему-то вообразилось, на все это глядя, — продолжал Алеша, как бы и не слыхав Лизы, — что она любит Ивана,
вот я и сказал эту глупость… и что теперь будет!
И
вот дворовый мальчик, маленький мальчик, всего восьми лет, пустил как-то, играя, камнем и зашиб ногу любимой генеральской гончей. «
Почему собака моя любимая охромела?» Докладывают ему, что
вот, дескать, этот самый мальчик камнем в нее пустил и ногу ей зашиб.
Посоветовали ей скоро добрые знакомые, что
вот, дескать, остался всего один у вас сынок, и не бедные вы, капитал имеете, так по примеру прочих
почему бы сына вашего не отправить вам в Петербург, а оставшись здесь, знатной, может быть, участи его лишите.
«Но что это, что это?
Почему раздвигается комната… Ах да… ведь это брак, свадьба… да, конечно.
Вот и гости,
вот и молодые сидят, и веселая толпа и… где же премудрый архитриклин? Но кто это? Кто? Опять раздвинулась комната… Кто встает там из-за большого стола? Как… И он здесь? Да ведь он во гробе… Но он и здесь… встал, увидал меня, идет сюда… Господи!..
— Глупо, глупо! — восклицал Митя, — и… как это все бесчестно! — прибавил он вдруг почему-то. У него страшно начала болеть голова: «Бросить разве? Уехать совсем, — мелькнуло в уме его. — Нет уж, до утра.
Вот нарочно же останусь, нарочно! Зачем же я и приехал после того? Да и уехать не на чем, как теперь отсюда уедешь, о, бессмыслица!»
И
вот давеча утром, на телеге, его озарила самая яркая мысль: «Да если уж она так не хочет, чтоб я женился на Катерине Ивановне, и не хочет до такой степени (он знал, что почти до истерики), то
почему бы ей отказать мне теперь в этих трех тысячах, именно для того, чтоб я на эти деньги мог, оставив Катю, укатить навеки отсюдова?
«“И только шепчет тишина”, — мелькнул почему-то этот стишок в голове его, —
вот только не услышал бы кто, как я перескочил; кажется, нет».
Нет, скажите, я вас спрошу, все подойдите, и я спрошу; скажите мне все
вот что:
почему я такая хорошая?
Ну так
вот:
почему я такая хорошая?
А главное, он сам не любил свои ноги, почему-то всю жизнь находил свои большие пальцы на обеих ногах уродливыми, особенно один грубый, плоский, как-то загнувшийся вниз ноготь на правой ноге, и
вот теперь все они увидят.
Почему с отвращением вспоминал это потом,
почему на другой день утром в дороге так вдруг затосковал, а въезжая в Москву, сказал себе: «Я подлец!» И
вот теперь ему однажды подумалось, что из-за всех этих мучительных мыслей он, пожалуй, готов забыть даже и Катерину Ивановну, до того они сильно им вдруг опять овладели!
— Полноте… нечего-с! — махнул опять Смердяков рукой. — Вы
вот сами тогда все говорили, что все позволено, а теперь-то
почему так встревожены, сами-то-с? Показывать на себя даже хотите идти… Только ничего того не будет! Не пойдете показывать! — твердо и убежденно решил опять Смердяков.
Почему не смеешь, — это уж сам угадай,
вот тебе загадка!» Встал и ушел.
Но
почему же я не могу предположить, например, хоть такое обстоятельство, что старик Федор Павлович, запершись дома, в нетерпеливом истерическом ожидании своей возлюбленной вдруг вздумал бы, от нечего делать, вынуть пакет и его распечатать: „Что, дескать, пакет, еще, пожалуй, и не поверит, а как тридцать-то радужных в одной пачке ей покажу, небось сильнее подействует, потекут слюнки“, — и
вот он разрывает конверт, вынимает деньги, а конверт бросает на пол властной рукой хозяина и уж, конечно, не боясь никакой улики.
Неточные совпадения
Почтмейстер.
Почему же? почту за величайшее счастие. Вот-с, извольте. От души готов служить.
Она думала теперь именно, когда он застал ее,
вот о чем: она думала,
почему для других, для Бетси, например (она знала ее скрытую для света связь с Тушкевичем), всё это было легко, а для нее так мучительно?
— Да, но спириты говорят: теперь мы не знаем, что это за сила, но сила есть, и
вот при каких условиях она действует. А ученые пускай раскроют, в чем состоит эта сила. Нет, я не вижу,
почему это не может быть новая сила, если она….
— Я только хочу сказать, что могут встретиться дела необходимые.
Вот теперь мне надо будет ехать в Москву, по делу дома… Ах, Анна,
почему ты так раздражительна? Разве ты не знаешь, что я не могу без тебя жить?
—
Вот и я, — сказал князь. — Я жил за границей, читал газеты и, признаюсь, еще до Болгарских ужасов никак не понимал,
почему все Русские так вдруг полюбили братьев Славян, а я никакой к ним любви не чувствую? Я очень огорчался, думал, что я урод или что так Карлсбад на меня действует. Но, приехав сюда, я успокоился, я вижу, что и кроме меня есть люди, интересующиеся только Россией, а не братьями Славянами.
Вот и Константин.