Неточные совпадения
—
Мама мне вдруг передала сейчас, Алексей Федорович, всю историю об этих двухстах рублях и об этом вам поручении… к этому бедному офицеру… и рассказала всю эту ужасную историю, как его обидели, и, знаете, хоть
мама рассказывает очень нетолково… она все перескакивает… но я слушала и
плакала. Что же, как же, отдали вы эти деньги, и как же теперь этот несчастный?..
— «
Мама, — отвечает ей, — не
плачь, жизнь есть рай, и все мы в раю, да не хотим знать того, а если бы захотели узнать, завтра же и стал бы на всем свете рай».
— Знаю, я только для красоты слога сказал. И
маму вы никогда не обманывайте, но на этот раз — пока я приду. Итак, пузыри, можно мне идти или нет? Не
заплачете без меня от страха?
— Ничего не дам, а ей пуще не дам! Она его не любила. Она у него тогда пушечку отняла, а он ей по-да-рил, — вдруг в голос прорыдал штабс-капитан при воспоминании о том, как Илюша уступил тогда свою пушечку
маме. Бедная помешанная так и залилась вся тихим
плачем, закрыв лицо руками. Мальчики, видя, наконец, что отец не выпускает гроб от себя, а между тем пора нести, вдруг обступили гроб тесною кучкой и стали его подымать.
Неточные совпадения
— О чем же ты
плачешь,
мама? — сказал он, совершенно проснувшись. —
Мама, о чем ты
плачешь? — прокричал он плаксивым голосом.
— Павля все знает, даже больше, чем папа. Бывает, если папа уехал в Москву, Павля с
мамой поют тихонькие песни и
плачут обе две, и Павля целует мамины руки.
Мама очень много
плачет, когда выпьет мадеры, больная потому что и злая тоже. Она говорит: «Бог сделал меня злой». И ей не нравится, что папа знаком с другими дамами и с твоей
мамой; она не любит никаких дам, только Павлю, которая ведь не дама, а солдатова жена.
— Отец мой несчастливо в карты играл, и когда, бывало, проиграется, приказывает
маме разбавлять молоко водой, — у нас было две коровы.
Мама продавала молоко, она была честная, ее все любили, верили ей. Если б ты знал, как она мучилась,
плакала, когда ей приходилось молоко разбавлять. Ну, вот, и мне тоже стыдно, когда я плохо пою, — понял?
Его глаза сверкали — это я ясно помню. В лице его я не заметил чего-нибудь вроде чистой жалости, слез —
плакали лишь
мама, Лиза да Лукерья. Напротив, и это я очень хорошо запомнил, в лице его поражало какое-то необыкновенное возбуждение, почти восторг. Я побежал за Татьяной Павловной.
В комнатах говорили громко, вскрикивали, а
мама, слышно было,
плакала.