Этот-де самый Корнеплодов, опросив подробно и рассмотрев документы, какие Митя
мог представить ему (о документах Митя выразился неясно и особенно спеша в этом месте), отнесся, что насчет деревни Чермашни, которая должна бы, дескать, была принадлежать ему, Мите, по матери, действительно можно бы было начать иск и тем старика-безобразника огорошить… «потому что не все же двери заперты, а юстиция уж знает, куда пролезть».
Духи не замерзают, но уж когда воплотился, то… словом, светренничал, и пустился, а ведь в пространствах-то этих, в эфире-то, в воде-то этой, яже бе над твердию, — ведь это такой мороз… то есть какое мороз — это уж и морозом назвать нельзя,
можешь представить: сто пятьдесят градусов ниже нуля!
Неточные совпадения
Конечно, можно
представить себе, каким воспитателем и отцом
мог быть такой человек.
— Гм, а ведь я так и предчувствовал, что ты чем-нибудь вот этаким кончишь,
можешь это себе
представить?
И вот —
представьте, я с содроганием это уже решила: если есть что-нибудь, что
могло бы расхолодить мою «деятельную» любовь к человечеству тотчас же, то это единственно неблагодарность.
Вы не
можете себе
представить, как я была вчера и сегодня утром несчастна, недоумевая, как я напишу им это ужасное письмо… потому что в письме этого никак, ни за что не передашь…
— Я никогда не думал, я не
могу этого
представить! — воскликнул вдруг Алеша горестно.
— Совершенно справедливо на этот раз изволите из себя выходить, Варвара Николавна, и я вас стремительно удовлетворю. Шапочку вашу наденьте, Алексей Федорович, а я вот картуз возьму — и пойдемте-с. Надобно вам одно серьезное словечко сказать, только вне этих стен. Эта вот сидящая девица — это дочка моя-с, Нина Николаевна-с, забыл я вам ее
представить — ангел Божий во плоти… к смертным слетевший… если
можете только это понять…
— Я вчера за обедом у старика тебя этим нарочно дразнил и видел, как у тебя разгорелись глазки. Но теперь я вовсе не прочь с тобой переговорить и говорю это очень серьезно. Я с тобой хочу сойтись, Алеша, потому что у меня нет друзей, попробовать хочу. Ну,
представь же себе,
может быть, и я принимаю Бога, — засмеялся Иван, — для тебя это неожиданно, а?
Не то с настоящим ревнивцем: трудно
представить себе, с чем
может ужиться и примириться и что
может простить иной ревнивец!
— Не давала, не давала! Я ему отказала, потому что он не умел оценить. Он вышел в бешенстве и затопал ногами. Он на меня бросился, а я отскочила… И я вам скажу еще, как человеку, от которого теперь уж ничего скрывать не намерена, что он даже в меня плюнул,
можете это себе
представить? Но что же мы стоим? Ах, сядьте… Извините, я… Или лучше бегите, бегите, вам надо бежать и спасти несчастного старика от ужасной смерти!
— Ах, милый, милый Алексей Федорович, тут-то,
может быть, самое главное, — вскрикнула госпожа Хохлакова, вдруг заплакав. — Бог видит, что я вам искренно доверяю Lise, и это ничего, что она вас тайком от матери позвала. Но Ивану Федоровичу, вашему брату, простите меня, я не
могу доверить дочь мою с такою легкостью, хотя и продолжаю считать его за самого рыцарского молодого человека. А
представьте, он вдруг и был у Lise, а я этого ничего и не знала.
Я здесь все ваши привычки принимаю: я в баню торговую полюбил ходить,
можешь ты это
представить, и люблю с купцами и попами париться.
А о том, что какой-нибудь предмет в этом роде
может послужить оружием, — это мы уже целый месяц
представляли себе.
Он
представил его человеком слабоумным, с зачатком некоторого смутного образования, сбитого с толку философскими идеями не под силу его уму и испугавшегося иных современных учений о долге и обязанности, широко преподанных ему практически — бесшабашною жизнию покойного его барина, а
может быть и отца, Федора Павловича, а теоретически — разными странными философскими разговорами с старшим сыном барина, Иваном Федоровичем, охотно позволявшим себе это развлечение — вероятно, от скуки или от потребности насмешки, не нашедшей лучшего приложения.
Представьте, он вдруг уверяет нас, что он соскочил тогда к нему вниз из жалости, из сострадания, чтобы посмотреть, не
может ли ему чем помочь.
Мало того: правосудие и земная казнь даже облегчают казнь природы, даже необходимы душе преступника в эти моменты как спасение ее от отчаяния, ибо я и
представить себе не
могу того ужаса и тех нравственных страданий Карамазова, когда он узнал, что она его любит, что для него отвергает своего „прежнего“ и „бесспорного“, что его, его, „Митю“, зовет с собою в обновленную жизнь, обещает ему счастье, и это когда же?
И
представьте себе, именно это самое соображение, эту догадку о том, как бы
мог поступить Карамазов с пакетом, я уже слышал ровно за два дня до того от самого Смердякова, мало того, он даже тем поразил меня: мне именно показалось, что он фальшиво наивничает, забегает вперед, навязывает эту мысль мне, чтоб я сам вывел это самое соображение, и мне его как будто подсказывает.
И Левина поразило то спокойное, унылое недоверие, с которым дети слушали эти слова матери. Они только были огорчены тем, что прекращена их занимательная игра, и не верили ни слову из того, что говорила мать. Они и не могли верить, потому что не могли себе представить всего объема того, чем они пользуются, и потому не
могли представить себе, что то, что они разрушают, есть то самое, чем они живут.
Перебиваете вы всё меня, а мы… видите ли, мы здесь остановились, Родион Романыч, чтобы выбрать что петь, — такое, чтоб и Коле можно было протанцевать… потому все это у нас,
можете представить, без приготовления; надо сговориться, так чтобы все совершенно прорепетировать, а потом мы отправимся на Невский, где гораздо больше людей высшего общества и нас тотчас заметят: Леня знает «Хуторок»…
Неточные совпадения
Хлестаков. Да у меня много их всяких. Ну, пожалуй, я вам хоть это: «О ты, что в горести напрасно на бога ропщешь, человек!..» Ну и другие… теперь не
могу припомнить; впрочем, это все ничего. Я вам лучше вместо этого
представлю мою любовь, которая от вашего взгляда… (Придвигая стул.)
Жена Коробкина. Ах, как, Анна Андреевна, я рада вашему счастию! вы не
можете себе
представить.
Теперь
представим себе, что
может произойти, если относительно сей материи будет существовать пагубное градоначальническое многомыслие?
А глуповцы стояли на коленах и ждали. Знали они, что бунтуют, но не стоять на коленах не
могли. Господи! чего они не передумали в это время! Думают: станут они теперь есть горчицу, — как бы на будущее время еще какую ни на есть мерзость есть не заставили; не станут — как бы шелепов не пришлось отведать. Казалось, что колени в этом случае
представляют средний путь, который
может умиротворить и ту и другую сторону.
Кто знает, быть
может, пустыня и
представляет в его глазах именно ту обстановку, которая изображает собой идеал человеческого общежития?