Неточные совпадения
Теперь, с другой стороны, возьмите взгляд самой церкви на преступление: разве
не должен он измениться
против теперешнего, почти языческого, и из механического отсечения зараженного члена, как делается ныне для охранения общества, преобразиться, и уже вполне и
не ложно, в идею о возрождении вновь человека, о воскресении его и спасении его…
Иностранный преступник, говорят, редко раскаивается, ибо самые даже современные учения утверждают его в мысли, что преступление его
не есть преступление, а лишь восстание
против несправедливо угнетающей силы.
Спорные же порубки в лесу и эту ловлю рыбы (где все это — он и сам
не знал) он решил им уступить окончательно, раз навсегда, сегодня же, тем более что все это очень немногого стоило, и все свои иски
против монастыря прекратить.
Вот в эту-то пору Григорий энергически и изо всех сил стал за своего барина и
не только защищал его
против всех этих наговоров, но вступал за него в брань и препирательства и многих переуверил.
Ибо и отрекшиеся от христианства и бунтующие
против него в существе своем сами того же самого Христова облика суть, таковыми же и остались, ибо до сих пор ни мудрость их, ни жар сердца их
не в силах были создать иного высшего образа человеку и достоинству его, как образ, указанный древле Христом.
—
Не верьте слезам женщины, Алексей Федорович, — я всегда
против женщин в этом случае, я за мужчин.
— Что батюшка, спит или проснулся? — тихо и смиренно проговорил он, себе самому неожиданно, и вдруг, тоже совсем неожиданно, сел на скамейку. На мгновение ему стало чуть
не страшно, он вспомнил это потом. Смердяков стоял
против него, закинув руки за спину, и глядел с уверенностью, почти строго.
Потому у здешних теперь сбыту нет: кулачат Масловы — отец с сыном, стотысячники: что положат, то и бери, а из здешних никто и
не смеет
против них тягаться.
— Я
против Бога моего
не бунтуюсь, я только «мира его
не принимаю», — криво усмехнулся вдруг Алеша.
Вот он теперь, Алеша, сидит там
против нас, да и обижается: зачем это я его прежде тебя
не пригласила садиться.
— Ракитин, — проговорил он вдруг громко и твердо, —
не дразни ты меня, что я
против Бога моего взбунтовался.
Не хочу я злобы
против тебя иметь, а потому будь и ты добрее.
— Пани, я ниц
не мувен
против, ниц
не поведзялем. (Я
не противоречу, я ничего
не сказал.)
— Сделайте милость, Михаил Макарович, — ответил следователь, — в настоящем случае мы
не имеем ничего сказать
против.
— Слава тебе Господи! — проговорила она горячим, проникновенным голосом и, еще
не садясь на место и обратившись к Николаю Парфеновичу, прибавила: — Как он теперь сказал, тому и верьте! Знаю его: сболтнуть что сболтнет, али для смеху, али с упрямства, но если
против совести, то никогда
не обманет. Прямо правду скажет, тому верьте!
— Прощай, Трифон Борисыч! — крикнул опять Митя, и сам почувствовал, что
не от добродушия теперь закричал, а со злости,
против воли крикнул. Но Трифон Борисыч стоял гордо, заложив назад обе руки и прямо уставясь на Митю, глядел строго и сердито и Мите ничего
не ответил.
Я проводил иногда разные идеи: он
не то что с идеями
не согласен, а просто вижу, что он лично
против меня бунтует, потому что я на его нежности отвечаю хладнокровием.
— Напротив, я ничего
не имею
против Бога. Конечно, Бог есть только гипотеза… но… я признаю, что он нужен, для порядка… для мирового порядка и так далее… и если б его
не было, то надо бы его выдумать, — прибавил Коля, начиная краснеть. Ему вдруг вообразилось, что Алеша сейчас подумает, что он хочет выставить свои познания и показать, какой он «большой». «А я вовсе
не хочу выставлять пред ним мои познания», — с негодованием подумал Коля. И ему вдруг стало ужасно досадно.
— Ах, да ведь это правда, если б он убил! — воскликнула Грушенька. — Помешанный он был тогда, совсем помешанный, и это я, я, подлая, в том виновата! Только ведь он же
не убил,
не убил! И все-то на него, что он убил, весь город. Даже Феня и та так показала, что выходит, будто он убил. А в лавке-то, а этот чиновник, а прежде в трактире слышали! Все, все
против него, так и галдят.
Войдя к Лизе, он застал ее полулежащею в ее прежнем кресле, в котором ее возили, когда она еще
не могла ходить. Она
не тронулась к нему навстречу, но зоркий, острый ее взгляд так и впился в него. Взгляд был несколько воспаленный, лицо бледно-желтое. Алеша изумился тому, как она изменилась в три дня, даже похудела. Она
не протянула ему руки. Он сам притронулся к ее тонким, длинным пальчикам, неподвижно лежавшим на ее платье, затем молча сел
против нее.
— Так секрет, говорит, секрет? У меня, дескать, втроем
против нее заговор, и «Катька», дескать, замешана. Нет, брат Грушенька, это
не то. Ты тут маху дала, своего глупенького женского маху! Алеша, голубчик, эх, куда ни шло! Открою я тебе наш секрет!
Все улики, стоявшие
против него, почти
не оспаривал и если толковал факты в свою пользу, то опять-таки очень сбивчиво и нелепо — вообще как будто даже и
не желая оправдываться вовсе пред Иваном или кем-нибудь, напротив, сердился, гордо пренебрегал обвинениями, бранился и кипятился.
Многие дамы горячо поссорились со своими супругами за разность взглядов на все это ужасное дело, и естественно после того, что все мужья этих дам явились в залу суда уже
не только нерасположенными к подсудимому, но даже озлобленными
против него.
В тиши, наедине со своею совестью, может быть, спрашивает себя: „Да что такое честь, и
не предрассудок ли кровь?“ Может быть, крикнут
против меня и скажут, что я человек болезненный, истерический, клевещу чудовищно, брежу, преувеличиваю.
В тот вечер, когда было написано это письмо, напившись в трактире «Столичный город», он,
против обыкновения, был молчалив,
не играл на биллиарде, сидел в стороне, ни с кем
не говорил и лишь согнал с места одного здешнего купеческого приказчика, но это уже почти бессознательно, по привычке к ссоре, без которой, войдя в трактир, он уже
не мог обойтись.
Но старший брат подсудимого объявил свое подозрение только сегодня, в болезни, в припадке бесспорного умоисступления и горячки, а прежде, во все два месяца, как нам положительно это известно, совершенно разделял убеждение о виновности своего брата, даже
не искал возражать
против этой идеи.
Но я уступаю, пусть он согласился; так ведь все-таки вышло бы тогда, что Дмитрий Карамазов убийца, прямой убийца и зачинщик, а Смердяков лишь пассивный участник, да и
не участник даже, а лишь попуститель от страха и
против воли, ведь суд-то это бы уже непременно мог различить, и вот, что же мы видим?
Подсудимый, буйный характером и разнузданный,
не обидел меня предварительно, как сотню, может быть, лиц в этом городе, отчего многие и предупреждены
против него заранее.
Тем
не менее я осмелюсь допустить, — продолжал защитник, — что даже и в таком независимом уме и справедливом характере, как у моего оппонента, могло составиться
против моего несчастного клиента некоторое ошибочное предубеждение.
Будь простое убийство, и вы при ничтожности, при бездоказательности, при фантастичности фактов, если рассматривать каждый из них в отдельности, а
не в совокупности, — отвергли бы обвинение, по крайней мере усумнились бы губить судьбу человека по одному лишь предубеждению
против него, которое, увы, он так заслужил!