Неточные совпадения
Так случилось, что в тот самый день, как похоронили шестипалого крошку, Марфа Игнатьевна, проснувшись
ночью, услышала словно
плач новорожденного ребенка.
— Это ничего, ничего! — с
плачем продолжала она, — это от расстройства, от сегодняшней
ночи, но подле таких двух друзей, как вы и брат ваш, я еще чувствую себя крепкою… потому что знаю… вы оба меня никогда не оставите…
«Матушка, не
плачь, голубушка, — говорит, бывало, — много еще жить мне, много веселиться с вами, а жизнь-то, жизнь-то веселая, радостная!» — «Ах, милый, ну какое тебе веселье, когда
ночь горишь в жару да кашляешь, так что грудь тебе чуть не разорвет».
Хотел было я обнять и облобызать его, да не посмел — искривленно так лицо у него было и смотрел тяжело. Вышел он. «Господи, — подумал я, — куда пошел человек!» Бросился я тут на колени пред иконой и
заплакал о нем Пресвятой Богородице, скорой заступнице и помощнице. С полчаса прошло, как я в слезах на молитве стоял, а была уже поздняя
ночь, часов около двенадцати. Вдруг, смотрю, отворяется дверь, и он входит снова. Я изумился.
Так вот нет же, никто того не видит и не знает во всей вселенной, а как сойдет мрак ночной, все так же, как и девчонкой, пять лет тому, лежу иной раз, скрежещу зубами и всю
ночь плачу: «Уж я ж ему, да уж я ж ему, думаю!» Слышал ты это все?
Не только душой, но даже спиной ощущала она, что позади нее стоит бесконечно несчастный, пропащий, заброшенный человек, а он, точно не сознавая своего несчастья, точно не он
плакал ночью, глядел на нее и добродушно улыбался.
Неточные совпадения
Возвратившись домой, Грустилов целую
ночь плакал. Воображение его рисовало греховную бездну, на дне которой метались черти. Были тут и кокотки, и кокодессы, и даже тетерева — и всё огненные. Один из чертей вылез из бездны и поднес ему любимое его кушанье, но едва он прикоснулся к нему устами, как по комнате распространился смрад. Но что всего более ужасало его — так это горькая уверенность, что не один он погряз, но в лице его погряз и весь Глупов.
Все к лучшему! это новое страдание, говоря военным слогом, сделало во мне счастливую диверсию.
Плакать здорово; и потом, вероятно, если б я не проехался верхом и не был принужден на обратном пути пройти пятнадцать верст, то и эту
ночь сон не сомкнул бы глаз моих.
И княгиня внутренно радовалось, глядя на свою дочку; а у дочки просто нервический припадок: она проведет
ночь без сна и будет
плакать.
«Ну-ка, слепой чертенок, — сказал я, взяв его за ухо, — говори, куда ты
ночью таскался, с узлом, а?» Вдруг мой слепой
заплакал, закричал, заохал: «Куды я ходив?.. никуды не ходив… с узлом? яким узлом?» Старуха на этот раз услышала и стала ворчать: «Вот выдумывают, да еще на убогого! за что вы его? что он вам сделал?» Мне это надоело, и я вышел, твердо решившись достать ключ этой загадки.
Мне, однако, приятно, что я могу
плакать! Впрочем, может быть, этому причиной расстроенные нервы,
ночь, проведенная без сна, две минуты против дула пистолета и пустой желудок.