Неточные совпадения
— Монах на монастырь просит, знал
к кому прийти! — громко между тем проговорила стоявшая в левом углу девица. Но
господин, подбежавший
к Алеше, мигом
повернулся к ней на каблуках и взволнованным срывающимся каким-то голосом ей ответил...
Тут уж он и совсем обомлел: «Ваше благородие, батюшка
барин, да как вы… да стою ли я…» — и заплакал вдруг сам, точно как давеча я, ладонями обеими закрыл лицо,
повернулся к окну и весь от слез так и затрясся, я же выбежал
к товарищу, влетел в коляску, «вези» кричу.
—
Господа, — начал он громко, почти крича, но заикаясь на каждом слове, — я… я ничего! Не бойтесь, — воскликнул он, — я ведь ничего, ничего, —
повернулся он вдруг
к Грушеньке, которая отклонилась на кресле в сторону Калганова и крепко уцепилась за его руку. — Я… Я тоже еду. Я до утра.
Господа, проезжему путешественнику… можно с вами до утра? Только до утра, в последний раз, в этой самой комнате?
Ну там еще про себя, внутри, в глубине сердца своего виновен — но это уж не надо писать, —
повернулся он вдруг
к писарю, — это уже моя частная жизнь,
господа, это уже вас не касается, эти глубины-то сердца то есть…
Неточные совпадения
Это фамильярное «а вам что нужно?» так и подсекло чопорного
господина; он даже чуть было не поворотился
к Разумихину, но успел-таки сдержать себя вовремя и поскорей
повернулся опять
к Зосимову.
— Нет! Я ядовитый человек! — с горечью заметил Захар,
повернувшись совсем стороной
к барину. — Кабы не пускали Михея Андреича, так бы меньше выходило! — прибавил он.
—
Господа, считаю долгом всем объявить, что всё это глупости и разговор наш далеко зашел. Я еще ровно никого не аффильировал, и никто про меня не имеет права сказать, что я аффильирую, а мы просто говорили о мнениях. Так ли? Но так или этак, а вы меня очень тревожите, —
повернулся он опять
к хромому, — я никак не думал, что здесь о таких почти невинных вещах надо говорить глаз на глаз. Или вы боитесь доноса? Неужели между нами может заключаться теперь доносчик?
Матвей Лозинский, разумеется, не знал еще,
к своему несчастью, местных обычаев. Он только шел вперед, с раскрытым сердцем, с какими-то словами на устах, с надеждой в душе. И когда
к нему внезапно
повернулся высокий
господин в серой шляпе, когда он увидел, что это опять вчерашний полицейский, он излил на него все то чувство, которое его теперь переполняло: чувство огорчения и обиды, беспомощности и надежды на чью-то помощь. Одним словом, он наклонился и хотел поймать руку мистера Гопкинса своими губами.
Этот
господин осклабился, промолвил:"Ммм… да… это хорошо… мне приятно…" — поднес руку
к собственному лицу и, тотчас же,
повернувшись к Литвинову спиной, ступил несколько раз по ковру, медленно и странно переваливаясь, как бы крадучись.