Неточные совпадения
«Мама,
говорит, я помню эту сосну, как со
сна», — то есть «сосну, как со
сна» — это как-то она иначе выразилась, потому что тут путаница, «сосна» слово глупое, но только она мне наговорила по этому поводу что-то такое оригинальное, что я решительно не возьмусь передать.
И всякий-то мне ласковое слово скажет, отговаривать начали, жалеть даже: «Что ты над собой делаешь?» — «Нет,
говорят, он у нас храбрый, он выстрел выдержал и из своего пистолета выстрелить мог, а это ему
сон накануне приснился, чтоб он в монахи пошел, вот он отчего».
— Алеша,
говорю вам, это ужасно важно, — в каком-то чрезмерном уже удивлении продолжала Лиза. — Не
сон важен, а то, что вы могли видеть этот же самый
сон, как и я. Вы никогда мне не лжете, не лгите и теперь: это правда? Вы не смеетесь?
— Нет, нет, нет! — вскричал вдруг Иван, — это был не
сон! Он был, он тут сидел, вон на том диване. Когда ты стучал в окно, я бросил в него стакан… вот этот… Постой, я и прежде спал, но этот
сон не
сон. И прежде было. У меня, Алеша, теперь бывают
сны… но они не
сны, а наяву: я хожу,
говорю и вижу… а сплю. Но он тут сидел, он был, вот на этом диване… Он ужасно глуп, Алеша, ужасно глуп, — засмеялся вдруг Иван и принялся шагать по комнате.
Андрей Васильевич встретил меня в Риге на самом вокзале, повел завтракать в парк и в первую стать рассказал свою радость. Пастор, с которым познакомил его Нордштрем и который «во
сне говорил одну ночь по-еврейски, а другую — по-гречески», принес ему «обновление смысла».
Неточные совпадения
― Да,
сон, ― сказала она. ― Давно уж я видела этот
сон. Я видела, что я вбежала в свою спальню, что мне нужно там взять что-то, узнать что-то; ты знаешь, как это бывает во
сне, ―
говорила она, с ужасом широко открывая глаза, ― и в спальне, в углу стоит что-то.
Сквозь
сон он услыхал смех и веселый говор Весловекого и Степана Аркадьича. Он на мгновенье открыл глаза: луна взошла, и в отворенных воротах, ярко освещенные лунным светом, они стояли разговаривая. Что-то Степан Аркадьич
говорил про свежесть девушки, сравнивая ее с только что вылупленным свежим орешком, и что-то Весловский, смеясь своим заразительным смехом, повторял, вероятно, сказанные ему мужиком слова: «Ты своей как можно домогайся!» Левин сквозь
сон проговорил:
― Он копошится и приговаривает по-французски скоро-скоро и, знаешь, грассирует: «Il faut le battre le fer, le broyer, le pétrir…» [«Надо ковать железо, толочь его, мять…»] И я от страха захотела проснуться, проснулась… но я проснулась во
сне. И стала спрашивать себя, что это значит. И Корней мне
говорит: «родами, родами умрете, родами, матушка»… И я проснулась…
На выходе из беседки Алексей Александрович, так же как всегда,
говорил со встречавшимися, и Анна должна была, как и всегда, отвечать и
говорить; но она была сама не своя и как во
сне шла под-руку с мужем.
Все к лучшему! это новое страдание,
говоря военным слогом, сделало во мне счастливую диверсию. Плакать здорово; и потом, вероятно, если б я не проехался верхом и не был принужден на обратном пути пройти пятнадцать верст, то и эту ночь
сон не сомкнул бы глаз моих.