Неточные совпадения
Он
видел, как многие из приходивших с больными детьми или взрослыми родственниками и моливших, чтобы старец возложил на них руки и прочитал над ними молитву, возвращались вскорости, а иные так и на
другой же день, обратно и, падая со слезами пред старцем, благодарили его за исцеление их больных.
Он сам тут присутствовал и
видел их
друг пред
другом.
— Я высказал только мою мысль, — сказал он. — У всякой
другой вышло бы все это надломленно, вымученно, а у вас — нет.
Другая была бы неправа, а вы правы. Я не знаю, как это мотивировать, но я
вижу, что вы искренни в высшей степени, а потому вы и правы…
— «А спроси, — отвечаю ей, — всех господ офицеров, нечистый ли во мне воздух али
другой какой?» И так это у меня с того самого времени на душе сидит, что намеднись сижу я вот здесь, как теперь, и
вижу, тот самый генерал вошел, что на Святую сюда приезжал: «Что, — говорю ему, — ваше превосходительство, можно ли благородной даме воздух свободный впускать?» — «Да, отвечает, надо бы у вас форточку али дверь отворить, по тому самому, что у вас воздух несвежий».
Главное же, обиделся тем, что слишком скоро меня за своего
друга принял и скоро мне сдался; то бросался на меня, пугал, а тут вдруг, только что
увидел деньги, и стал меня обнимать.
— Я вчера за обедом у старика тебя этим нарочно дразнил и
видел, как у тебя разгорелись глазки. Но теперь я вовсе не прочь с тобой переговорить и говорю это очень серьезно. Я с тобой хочу сойтись, Алеша, потому что у меня нет
друзей, попробовать хочу. Ну, представь же себе, может быть, и я принимаю Бога, — засмеялся Иван, — для тебя это неожиданно, а?
«Вы спрашиваете, что я именно ощущал в ту минуту, когда у противника прощения просил, — отвечаю я ему, — но я вам лучше с самого начала расскажу, чего
другим еще не рассказывал», — и рассказал ему все, что произошло у меня с Афанасием и как поклонился ему до земли. «Из сего сами можете
видеть, — заключил я ему, — что уже во время поединка мне легче было, ибо начал я еще дома, и раз только на эту дорогу вступил, то все дальнейшее пошло не только не трудно, а даже радостно и весело».
Друг, да ведь это и вправду так, ибо чуть только сделаешь себя за все и за всех ответчиком искренно, то тотчас же
увидишь, что оно так и есть в самом деле и что ты-то и есть за всех и за вся виноват.
Ибо хотя все собравшиеся к нему в тот последний вечер и понимали вполне, что смерть его близка, но все же нельзя было представить, что наступит она столь внезапно; напротив,
друзья его, как уже и заметил я выше,
видя его в ту ночь столь, казалось бы, бодрым и словоохотливым, убеждены были даже, что в здоровье его произошло заметное улучшение, хотя бы и на малое лишь время.
Смеется, должно быть, с
другою надо мной, и уж я ж его, думаю, только бы
увидеть его, встретить когда: то уж я ж ему отплачу, уж я ж ему отплачу!» Ночью в темноте рыдаю в подушку и все это передумаю, сердце мое раздираю нарочно, злобой его утоляю: «Уж я ж ему, уж я ж ему отплачу!» Так, бывало, и закричу в темноте.
Пришел в трактир он в сквернейшем расположении духа и тотчас же начал партию. Партия развеселила его. Сыграл
другую и вдруг заговорил с одним из партнеров о том, что у Дмитрия Карамазова опять деньги появились, тысяч до трех, сам
видел, и что он опять укатил кутить в Мокрое с Грушенькой. Это было принято почти с неожиданным любопытством слушателями. И все они заговорили не смеясь, а как-то странно серьезно. Даже игру перервали.
Другая дочка-мужичка была замужем за чиновником, каким-то выслужившимся писаречком, и в одной из комнат постоялого двора на стенке можно было
видеть в числе семейных фотографий, миниатюрнейшего размера, фотографию и этого чиновничка в мундире и в чиновных погонах.
Тот не видал своего прежнего маленького
друга уже месяца два и вдруг остановился пред ним совсем пораженный: он и вообразить не мог, что
увидит такое похудевшее и пожелтевшее личико, такие горящие в лихорадочном жару и как будто ужасно увеличившиеся глаза, такие худенькие ручки.
— Ах, я усмехнулся совсем
другому.
Видите, чему я усмехнулся: я недавно прочел один отзыв одного заграничного немца, жившего в России, об нашей теперешней учащейся молодежи: «Покажите вы, — он пишет, — русскому школьнику карту звездного неба, о которой он до тех пор не имел никакого понятия, и он завтра же возвратит вам эту карту исправленною». Никаких знаний и беззаветное самомнение — вот что хотел сказать немец про русского школьника.
— Да, да! Вот вы будете ходить, вы
увидите, что это за существо. Вам очень полезно узнавать вот такие существа, чтоб уметь ценить и еще многое
другое, что узнаете именно из знакомства с этими существами, — с жаром заметил Алеша. — Это лучше всего вас переделает.
Совсем
другое тут Дмитрий Федорович: они об пакете только понаслышке знали, его самого не
видели, и вот как достали его примерно будто из-под тюфяка, то поскорее распечатали его тут же, чтобы справиться: есть ли в нем в самом деле эти самые деньги?
Вижу, однако, что так более продолжать не могу, уже потому даже, что многого не расслышал, в
другое пропустил вникнуть, третье забыл упомнить, а главное, потому, что, как уже и сказал я выше, если все припоминать, что было сказано и что произошло, то буквально недостанет у меня ни времени, ни места.
— При аресте в селе Мокром, — припоминая, спросил прокурор, — все
видели и слышали, как вы, выбежав из
другой комнаты, закричали: «Я во всем виновата, вместе в каторгу пойдем!» Стало быть, была уже и у вас в ту минуту уверенность, что он отцеубийца?
Вспомнит когда-нибудь Митю Карамазова,
увидит, как любил ее Митя, пожалеет Митю!» Много картинности, романического исступления, дикого карамазовского безудержу и чувствительности — ну и еще чего-то
другого, господа присяжные, чего-то, что кричит в душе, стучит в уме неустанно и отравляет его сердце до смерти; это что-то — это совесть, господа присяжные, это суд ее, это страшные ее угрызения!
Ну так на одно,
видите ли, не хватило предосторожности, потерялся человек, испугался и убежал, оставив на полу улику, а как вот минуты две спустя ударил и убил
другого человека, то тут сейчас же является самое бессердечное и расчетливое чувство предосторожности к нашим услугам.
Видите, господа присяжные, так как психология о двух концах, то уж позвольте мне и тут
другой конец приложить, и посмотрим, то ли выйдет.
О, вы еще
увидите: я сделаю, я доведу-таки до того, что и он бросит меня для
другой, с которой легче живется, как Дмитрий, но тогда… нет, тогда уже я не перенесу, я убью себя!
— Карамазов! — крикнул Коля, — неужели и взаправду религия говорит, что мы все встанем из мертвых, и оживем, и
увидим опять
друг друга, и всех, и Илюшечку?
— Непременно восстанем, непременно
увидим и весело, радостно расскажем
друг другу все, что было, — полусмеясь, полу в восторге ответил Алеша.