Неточные совпадения
— Да, Крестьян Иванович.
Оно вот как…
Господин Голядкин не питал даже ни ненависти, ни вражды, ни даже никакой самой легкой неприязни к этому человеку, даже напротив, казалось бы, — а между тем (и в этом-то
вот обстоятельстве была главная сила), а между тем ни за
какие сокровища мира не желал бы встретиться с
ним и особенно встретиться так,
как теперь, например.
Скажем более: господин Голядкин знал вполне этого человека;
он даже знал,
как зовут
его,
как фамилия этого человека; а между тем ни за что, и опять-таки ни за
какие сокровища в мире, не захотел бы назвать
его, согласиться признать, что
вот, дескать,
его так-то зовут, что
он так-то по батюшке и так по фамилии.
«Ведь
вот пойдешь, — думал
он, — да
как наткнешься на что-нибудь?
— Да-с, не из здешних мест. А, и в самом деле,
как же это чудно, — продолжал словоохотливый Антон Антонович, которому поболтать о чем-нибудь было истинным праздником, — действительно способно завлечь любопытство; и ведь
как часто мимо пройдешь, заденешь, толкнешь
его, а не заметишь. Впрочем, вы не смущайтесь. Это бывает. Это, знаете ли —
вот я вам расскажу, то же самое случилось с моей тетушкой с матерней стороны; она тоже перед смертию себя вдвойне видела…
Ведь
вот, для примера, кстати сказать, слыхали, надеюсь,
как их,
как бишь
их там, да, сиамские близнецы, срослись себе спинами, так и живут, и едят, и спят вместе; деньги, говорят, большие берут.
— То есть
как же-с! Да-с! Ну, нет, ничего; можете быть совершенно спокойны. Знаете,
оно, конечно, разумеется, обстоятельство довольно разительное, и сначала… да
вот я, например, сначала я и не заметил почти. Не знаю, право, отчего не заметил до тех пор, покамест вы не напомнили. Но, впрочем, можете быть совершенно спокойны. Ничего особенного, ровно ничего не сказали, — прибавил добренький Антон Антонович, вставая со стула.
Ему даже пришло было в голову самому как-нибудь подбиться к чиновникам, забежать вперед зайцем, даже (там как-нибудь при выходе из должности или подойдя
как будто бы за делами) между разговором, и намекнуть, что
вот, дескать, господа, так и так,
вот такое-то сходство разительное, обстоятельство странное, комедия пасквильная, — то есть подтрунить самому над всем этим, да и зондировать таким образом глубину опасности.
Заключил же
он тем, что открылся вполне господину Голядкину и признался, что
ему не только нечем покамест жить и прилично устроиться, но и обмундироваться-то
как следует не на что; что
вот, включил
он, даже на сапожишки не мог сколотиться и что вицмундир взят
им у кого-то на подержание на малое время.
— Ну-с. Продолжайте-с. — Тут господин Голядкин-младший оглянулся кругом и мигнул глазом окружавшим
их чиновникам,
как бы давая знать, что
вот именно сейчас и начнется комедия.
Дело-то такое мизерное, да
оно, наконец, и действительно мизерное, плевое, то есть почти плевое дело… ведь
вот оно,
как это все, обстоятельство-то…» Вдруг господин Голядкин дернул за колокольчик; колокольчик зазвенел, изнутри послышались чьи-то шаги…
Оно даже тут есть кое-что умилительное; что
вот, дескать, мысль-то
какая: что, дескать, промысл Божий создал двух совершенно подобных, а начальство благодетельное, видя промысл Божий, приютило двух близнецов.
— Ну, так
вот… если тот господин будет спрашивать, дескать,
как же твой барин,
как же
он там; что, дескать,
он того… ну, там, что-нибудь будет выспрашивать, — так ты молчи и отвечай, дескать, барин мой ничего, а просят, дескать, ответа от вас своеручного. Понимаешь?
«Ведь
вот еще с этим болваном работа! смеется себе, да и кончено. Чему ж
он смеется? Дожил я до беды, дожил я
вот таким-то образом до беды! Впрочем, может быть,
оно обратится все к лучшему… Этот мошенник, верно, часа два будет таскаться теперь, пропадет еще где-нибудь. Послать нельзя никуда. Эка беда ведь
какая!.. эка ведь беда одолела
какая!..»
— Бездельник ты этакой! — закричал господин Голядкин. — Разбойник ты этакой! голову ты срезал с меня! Господи, куда же это
он письмо-то сбыл с рук? Ахти, создатель мой, ну,
как оно… И зачем я
его написал? и нужно было мне
его написать! Расскакался, дуралей, я с амбицией! Туда же полез за амбицией!
Вот тебе и амбиция, подлец ты этакой,
вот и амбиция!.. Ну, ты! куда же ты письмо-то дел, разбойник ты этакой? Кому же ты отдал
его?..
И только что господин Голядкин начинал было подходить к Андрею Филипповичу, чтоб перед
ним, каким-нибудь образом, так или этак, оправдаться и доказать
ему, что
он вовсе не таков,
как его враги расписали, что
он вот такой-то да сякой-то и даже обладает, сверх обыкновенных, врожденных качеств своих,
вот тем-то и тем-то; но
как тут и являлось известное своим неблагопристойным направлением лицо и каким-нибудь самым возмущающим душу средством сразу разрушало все предначинания господина Голядкина, тут же, почти на глазах же господина Голядкина, очерняло досконально
его репутацию, втаптывало в грязь
его амбицию и потом немедленно занимало место
его на службе и в обществе.
— Сделай одолжение, братец, ради Создателя!.. Я только так… Ты, брат, не думай чего-нибудь, а я только так. Да расспроси, братец, разузнай, не приготовляется ли что-нибудь там на мой счет. Он-то
как действует?
вот мне что нужно;
вот это ты и узнай, милый друг, а я тебя потом и поблагодарю, милый друг…
— А я тебя поблагодарю, милый мой! — кричал господин Голядкин вслед освободившемуся, наконец, Писаренке… «Шельмец, кажется, грубее стал после, — подумал герой наш, украдкой выходя из-за печки. — Тут еще есть крючок. Это ясно… Сначала было и того, и сего… Впрочем,
он и действительно торопился; может быть, дела там много. И
его превосходительство два раза ходили по отделению… По
какому бы это случаю было?.. Ух! да ну, ничего!
оно, впрочем, и ничего, может быть, а
вот мы теперь и посмотрим…»
— Яков Петрович! — закричал
он тоскливо. — Я вашим врагом никогда не бывал. Злые же люди несправедливо меня описали… С своей стороны я готов… Яков Петрович, угодно, мы с вами, Яков Петрович,
вот тотчас зайдем?.. И там, от чистого сердца,
как справедливо сказали вы тотчас, и языком прямым, благородным…
вот в эту кофейную: тогда все само собой объяснится, —
вот как, Яков Петрович! Тогда непременно все само собой объяснится…
Оно бы
вот как все сделалось: я бы тут и того — дескать, так и так, а мне, сударь мой, с позволения сказать, ни туда ни сюда; дескать, дела так не делаются; дескать, сударь вы мой, милостивый мой государь, дела так не делаются, и самозванством у нас не возьмешь; самозванец, сударь вы мой, человек, того, — бесполезный и пользы отечеству не приносящий.
— Дескать, так и так, принимаю
его за отца; сам отстраняюсь от дел, и от врага защитите, —
вот как!
Оно,
вот это,
как может быть все…