Неточные совпадения
Вообще во всех подобных обстоятельствах крайне любил наш
герой оправдывать себя в собственных
глазах своих разными неотразимыми резонами и успокоивать таким образом вполне свою совесть.
Потом, и прежде чем
герой наш успел мало-мальски прийти в себя от последней атаки, господин Голядкин-младший вдруг (предварительно отпустив только улыбочку окружавшим их зрителям) принял на себя вид самый занятой, самый деловой, самый форменный, опустил
глаза в землю, съежился, сжался и, быстро проговорив «по особому поручению», лягнул своей коротенькой ножкой и шмыгнул в соседнюю комнату.
Герой наш не верил
глазам и все еще был не в состоянии опомниться…
— Андрей Филиппович, я… могу ли я, Андрей Филиппович, иметь теперь, тотчас же и
глаз на
глаз, разговор с его превосходительством? — речисто и отчетливо проговорил наш
герой, устремив самый решительный взгляд на Андрея Филипповича.
«Не уйдешь!» — говорил наш
герой, прорываясь сквозь толпу и не спуская
глаз с кого следовало.
Он уже прятал платок, которым обтер свои пальцы, в карман, когда господин Голядкин-старший опомнился и ринулся вслед за ним в соседнюю комнату, куда, по скверной привычке своей, тотчас же поспешил улизнуть непримиримый враг его. Как будто ни в одном
глазу, он стоял себе у прилавка, ел пирожки и преспокойно, как добродетельный человек, любезничал с немкой-кондитершей. «При дамах нельзя», — подумал
герой наш и подошел тоже к прилавку, не помня себя от волнения.
Очнувшись,
герой наш заметил, что стоит посреди комнаты и почти неприличным, невежливым образом смотрит на одного весьма почтенной наружности старичка, который, пообедав и помолясь перед образом Богу, уселся опять и, с своей стороны, тоже не сводил
глаз с господина Голядкина.
Когда наш
герой вошел, то почувствовал, что как будто ослеп, ибо решительно ничего не видал. Мелькнули, впрочем, две-три фигуры в
глазах: «Ну да это гости», — мелькнуло у господина Голядкина в голове. Наконец наш
герой стал ясно отличать звезду на черном фраке его превосходительства, потом, сохраняя постепенность, перешел и к черному фраку, наконец, получил способность полного созерцания…
Герой наш несколько мгновений не мог ничего разглядеть своими
глазами.
— Я надеюсь, что здесь нет ничего… ничего предосудительного… или могущего возбудить строгость… и внимание всех, касательно официальных отношений моих? — проговорил, потерявшись,
герой наш. Говор и шум поднялся кругом; все отрицательно закивали головами своими. Слезы брызнули из
глаз господина Голядкина.
Неточные совпадения
— Помилуй! да этак ты гораздо интереснее! Ты просто не умеешь пользоваться своим выгодным положением… да солдатская шинель в
глазах всякой чувствительной барышни тебя делает
героем и страдальцем.
При этом испуг в открытых, остановившихся устах, на
глазах слезы — все это в ней было так мило, что
герой наш глядел на нее несколько минут, не обращая никакого внимания на происшедшую кутерьму между лошадьми и кучерами.
Герой наш поворотился в ту ж минуту к губернаторше и уже готов был отпустить ей ответ, вероятно ничем не хуже тех, какие отпускают в модных повестях Звонские, Линские, Лидины, Гремины и всякие ловкие военные люди, как, невзначай поднявши
глаза, остановился вдруг, будто оглушенный ударом.
Манилов был совершенно растроган. Оба приятеля долго жали друг другу руку и долго смотрели молча один другому в
глаза, в которых видны были навернувшиеся слезы. Манилов никак не хотел выпустить руки нашего
героя и продолжал жать ее так горячо, что тот уже не знал, как ее выручить. Наконец, выдернувши ее потихоньку, он сказал, что не худо бы купчую совершить поскорее и хорошо бы, если бы он сам понаведался в город. Потом взял шляпу и стал откланиваться.
Уже стул, которым он вздумал было защищаться, был вырван крепостными людьми из рук его, уже, зажмурив
глаза, ни жив ни мертв, он готовился отведать черкесского чубука своего хозяина, и бог знает чего бы ни случилось с ним; но судьбам угодно было спасти бока, плеча и все благовоспитанные части нашего
героя.