— Да, mesdames, я с радостию готова поверить вам мою семейную тайну. Сегодня после обеда князь, увлеченный красотою и… достоинствами моей дочери, сделал ей честь своим предложением. Князь! — заключила она дрожащим от слез и от волнения голосом, —
милый князь, вы не должны, вы не можете сердиться на меня за мою нескромность! Только чрезвычайная семейная радость могла преждевременно вырвать из моего сердца эту милую тайну, и… какая мать может обвинить меня в этом случае?
Неточные совпадения
— Ну-ну! да-да! благодарю тебя, друг мой, именно в Тверь, charmant, charmant! так что оно и складно выходит. Ты всегда в рифму попадаешь, мой
милый! То-то я помню: в Ярославль или в Кострому, но только куда-то и жена тоже поехала! Charmant, charmant! Впрочем, я немного забыл, о чем начал говорить… да! итак, мы едем, друг мой. Au revoir, madame, adieu, ma charmante demoiselle, [До свидания, мадам, прощайте,
милая барышня (франц.)] — прибавил
князь, обращаясь к Зине и целуя кончики своих пальцев.
Mais, ma chere, [но,
милая моя (франц.)] мне захотелось хоть в щелочку посмотреть на этого
князя, я и приехала.
—
Помилуйте,
князь! — вскричала она, сверкая глазами, — если уж ваша Наталья Дмитриевна бесподобная женщина, так уж я и не знаю, что после этого! Но после этого вы совершенно не знаете здешнего общества, совершенно не знаете! Ведь это только одна выставка своих небывалых достоинств, своих благородных чувств, одна комедия, одна наружная золотая кора. Приподымите эту кору, и вы увидите целый ад под цветами, целое осиное гнездо, где вас съедят и косточек не оставят!
— Наталья-то Дмитриевна!
помилуйте,
князь, да это просто кадушка! Ах,
князь,
князь! что это вы сказали! Я ожидала в вас гораздо поболее вкусу…
—
Князь,
князь! вы предлагаете ей свою руку! вы хотите ее взять у меня, мою Зину! мою
милую, моего ангела, Зину! Но я не пущу тебя, Зина! Пусть вырвут ее из рук моих, из рук матери! — Марья Александровна бросилась к дочери и крепко сжала ее в объятиях, хотя чувствовала, что ее довольно сильно отталкивали… Маменька немного пересаливала. Зина чувствовала это всем существом своим и с невыразимым отвращением смотрела на всю комедию. Однако ж она молчала, а это — все, что было надо Марье Александровне.
— Ты совершенно уга-дал мои желания, мой
милый, — отвечал
князь без запинки. — Я именно хочу их отпустить всех на во-лю.
— Да
помилуйте,
князь, ведь они тотчас же все убегут от вас, и тогда кто вам будет оброк платить? — вскричала Фелисата Михайловна.
— Ну да, ну да, — отвечал
князь, чрезвычайно довольный поздравлениями и восторгами, — и признаюсь вам, что мне всего более нравится ваше
милое учас-тие ко мне, которое я никог-да не забуду, ни-когда не забуду. Charmant! charmant! вы даже про-сле-зили меня…
—
Помилуйте,
князь, — начала Марья Александровна с болезненно искривившеюся улыбкою, — уверяю вас, что вы меня удивляете. Что за странная у вас идея про сон? Признаюсь вам, я думала до сих пор, что вы шутите, но… Если это шутка, то это довольно неуместная шутка… Я хочу, я желаю приписать это вашей рассеянности, но…
— Ах, мой друг, ведь это и в самом деле так было, — закричал
князь в восторге. — Именно вследствие приятных впечатлений! Я действительно помню, как мне пели романс, а я за это во сне и хотел жениться. И виконтесса тоже была… Ах, как ты умно это распутал, мой
милый! Ну! я теперь совершенно уверен, что все это видел во сне! Марья Васильевна! Уверяю вас, что вы ошибаетесь! Это было во сне, иначе я не стал бы играть вашими благородными чувствами…
— Сударыня! сударыня! ma charmante enfant… [
милое дитя (франц.)] — бормотал пораженный
князь.
Этот генерал Соколович (а давненько, впрочем, я у него не бывал и не видал Анну Федоровну)… знаете,
милый князь, когда сам не принимаешь, так как-то невольно прекращаешь и к другим.
— Оттого, что я довольно им давал и документ даже насчет этого нарочно сохранил, — проговорил князь и, проворно встав с своего места, вынул из бюро пачку писем, взял одно из них и развернул перед глазами Елены. — На, прочти!.. — присовокупил он, показывая на две, на три строчки письма, в которых говорилось: «Вы, мой
милый князь, решительно наш второй Походяшев: вы так же нечаянно, как и он, подошли и шепнули, что отдаете в пользу несчастных польских выходцев 400 тысяч франков. Виват вам!»
Федя (жмет руку). Благодарствуйте,
милый князь. Я всегда знал вас за честного, доброго человека. Ну, скажите, как мне быть? Что мне делать? Войдите во все мое положение. Я не стараюсь сделаться лучше. Я негодяй. Но есть вещи, которые я не могу спокойно делать. Не могу спокойно лгать.
Неточные совпадения
— Да
помилуй, ради самого Бога,
князь, что̀ я сделала? — говорила княгиня, чуть не плача.
— Какой жалкий, и какое
милое у него лицо! — сказал
князь. — Что же ты не подошла? Он что-то хотел сказать тебе?
— Очень вам благодарна, моя
милая, за вашу внимательность; а что
князь Михайло не приехал, так что ж про то и говорить… у него всегда дел пропасть, да и то сказать, что ему за удовольствие с старухой сидеть?
— Отчего это наша
милая Наталья Николаевна не приехала? — спросил вдруг
князь Иван Иваныч после минутного молчания.
—
Князь,
помилуйте Лизу,
милый, — вскричал я, — не мучьте ее по крайней мере хоть теперь, не ревнуйте!