Неточные совпадения
— Даром деньги на франкировку письма истратили. Гм… по крайней мере простодушны и искренны, а сие похвально! Гм… генерала же Епанчина знаем-с, собственно потому, что человек общеизвестный; да и покойного
господина Павлищева, который вас в Швейцарии содержал, тоже знавали-с, если только это был Николай Андреевич Павлищев, потому что их два двоюродные брата. Другой доселе в Крыму, а Николай Андреевич, покойник, был человек почтенный и при связях, и четыре тысячи душ в свое время имели-с…
Князь
узнал потом, что этот
господин как будто по обязанности взял на себя задачу изумлять всех оригинальностью и веселостью, но у него как-то никогда не выходило.
Господин приблизился к князю, не спеша, с приветливою улыбкой, молча взял его руку, и, сохраняя ее в своей, несколько времени всматривался в его лицо, как бы
узнавая знакомые черты.
— Отнюдь нет,
господа! Я именно прошу вас сидеть. Ваше присутствие особенно сегодня для меня необходимо, — настойчиво и значительно объявила вдруг Настасья Филипповна. И так как почти уже все гости
узнали, что в этот вечер назначено быть очень важному решению, то слова эти показались чрезвычайно вескими. Генерал и Тоцкий еще раз переглянулись, Ганя судорожно шевельнулся.
–…Но мы, может быть, будем не бедны, а очень богаты, Настасья Филипповна, — продолжал князь тем же робким голосом. — Я, впрочем, не
знаю наверно, и жаль, что до сих пор еще
узнать ничего не мог в целый день, но я получил в Швейцарии письмо из Москвы, от одного
господина Салазкина, и он меня уведомляет, что я будто бы могу получить очень большое наследство. Вот это письмо…
— Кажется, я очень хорошо вас понимаю, Лукьян Тимофеевич: вы меня, наверно, не ждали. Вы думали, что я из моей глуши не подымусь по вашему первому уведомлению, и написали для очистки совести. А я вот и приехал. Ну, полноте, не обманывайте. Полноте служить двум
господам. Рогожин здесь уже три недели, я всё
знаю. Успели вы ее продать ему, как в тогдашний раз, или нет? Скажите правду.
—
Господа, я всего с минуту
узнал, что вы здесь, ей-богу, — повторил опять князь.
—
Господа,
господа, позвольте же наконец,
господа, говорить, — в тоске и в волнении восклицал князь, — и сделайте одолжение, будемте говорить так, чтобы понимать друг друга. Я ничего,
господа, насчет статьи, пускай, только ведь это,
господа, всё неправда, что в статье напечатано; я потому говорю, что вы сами это
знаете; даже стыдно. Так что я решительно удивляюсь, если это из вас кто-нибудь написал.
— Да, совершенно ложная дорога! Уверяю вас,
господа, — вскричал князь, — вы напечатали статью в том предположении, что я ни за что не соглашусь удовлетворить
господина Бурдовского, а стало быть, чтобы меня за это напугать и чем-нибудь отмстить. Но почему вы
знали: я, может быть, и решил удовлетворить Бурдовского? Я вам прямо, при всех теперь заявляю, что я удовлетворю…
— Па-аслушайте,
господин Мышкин, — визжал Ипполит, — поймите, что мы не дураки, не пошлые дураки, как думают, вероятно, о нас все ваши гости и эти дамы, которые с таким негодованием на нас усмехаются, и особенно этот великосветский
господин (он указал на Евгения Павловича), которого я, разумеется, не имею чести
знать, но о котором, кажется, кое-что слышал…
Я не
знаю,
господа, как вы этого не понимаете!
Я ведь
знаю же,
господа, что меня многие считают идиотом, и Чебаров, по репутации моей, что я деньги отдаю легко, думал очень легко меня обмануть, и именно рассчитывая на мои чувства к Павлищеву.
Ведь если
господин Бурдовский окажется теперь не «сын Павлищева», то ведь в таком случае требование
господина Бурдовского выходит прямо мошенническое (то есть, разумеется, если б он
знал истину!), но ведь в том-то и дело, что его обманули, потому-то я и настаиваю, чтоб его оправдать; потому-то я и говорю, что он достоин сожаления, по своей простоте, и не может быть без поддержки; иначе ведь он тоже выйдет по этому делу мошенником.
Уж один этот факт необходимо было
узнать господину Бурдовскому, подтвердившему и одобрившему
господина Келлера давеча, после чтения статьи.
С первого взгляда на него князю подумалось, что по крайней мере этот
господин должен
знать всю подноготную безошибочно, — да и как не
знать, имея таких помощников, как Варвара Ардалионовна и супруг ее?
— Но своего, своего! — лепетал он князю, — на собственное иждивение, чтобы прославить и поздравить, и угощение будет, закуска, и об этом дочь хлопочет; но, князь, если бы вы
знали, какая тема в ходу. Помните у Гамлета: «Быть или не быть?» Современная тема-с, современная! Вопросы и ответы… И
господин Терентьев в высшей степени… спать не хочет! А шампанского он только глотнул, глотнул, не повредит… Приближьтесь, князь, и решите! Все вас ждали, все только и ждали вашего счастливого ума…
— Генерал! Вспомни осаду Карса, а вы,
господа,
узнайте, что анекдот мой голая истина. От себя же замечу, что всякая почти действительность, хотя и имеет непреложные законы свои, но почти всегда невероятна и неправдоподобна. И чем даже действительнее, тем иногда и неправдоподобнее.
— Вы сейчас,
господа, всё это
узнаете, я… я… слушайте…
Теперь увязался со мной в Петербург; я в Петербург ведь еду-с, чтобы застать
господина Фердыщенка по самым горячим следам, ибо наверно
знаю, что он уже там-с.
— Видите, — запутывался и всё более и более нахмуривался князь, расхаживая взад и вперед по комнате и стараясь не взглядывать на Лебедева, — мне дали
знать… мне сказали про
господина Фердыщенка, что будто бы он, кроме всего, такой человек, при котором надо воздерживаться и не говорить ничего… лишнего, — понимаете? Я к тому, что, может быть, и действительно он был способнее, чем другой… чтобы не ошибиться, — вот в чем главное, понимаете?
Не было бы этого, я, может быть, непременно бы открыл — либо порох, либо Америку, — наверно еще не
знаю что, но только непременно бы открыл!» Всего характернее в этих
господах то, что они действительно всю жизнь свою никак не могут
узнать наверно, что именно им так надо открыть, и что именно они всю жизнь наготове открыть: порох или Америку?
— На месте редактора я бы не напечатал; что же касается вообще до записок очевидцев, то поверят скорее грубому лгуну, но забавнику, чем человеку достойному и заслуженному. Я
знаю некоторые записки о двенадцатом годе, которые… Я принял решение, князь; я оставляю этот дом, — дом
господина Лебедева.
— Ничего, батюшка, продолжай, продолжай, только не задыхайся, — заметила она, — ты и давеча с одышки начал и вот до чего дошел; а говорить не бойся: эти
господа и почудней тебя видывали, не удивишь, а ты еще и не бог
знает как мудрен, только вот вазу-то разбил да напугал.
Один
господин, привязавшись к слову, вдруг поклялся, в чрезвычайном негодовании, что не продаст имения, что бы там ни случилось; что, напротив, будет ждать и выждет и что «предприятия лучше денег»; «вот-с, милостивый государь, в чем состоит моя экономическая система-с, можете узнать-с».