Неточные совпадения
— Да и я, брат, слышал, — подхватил генерал. — Тогда же,
после серег, Настасья Филипповна весь анекдот пересказывала. Да ведь дело-то теперь уже другое. Тут, может быть, действительно миллион сидит и… страсть. Безобразная страсть, положим, но все-таки страстью пахнет, а ведь известно, на что
эти господа способны, во всем хмелю!.. Гм!.. Не вышло бы анекдота какого-нибудь! — заключил генерал задумчиво.
Однажды случилось, что как-то в начале зимы, месяца четыре спустя
после одного из летних приездов Афанасия Ивановича в Отрадное, заезжавшего на
этот раз всего только на две недели, пронесся слух, или, лучше сказать, дошел как-то слух до Настасьи Филипповны, что Афанасий Иванович в Петербурге женится на красавице, на богатой, на знатной, — одним словом, делает солидную и блестящую партию.
В его душе будто бы странно сошлись страсть и ненависть, и он хотя и дал наконец,
после мучительных колебаний, согласие жениться на «скверной женщине», но сам поклялся в душе горько отмстить ей за
это и «доехать» ее потом, как он будто бы сам выразился.
Это было
после ряда сильных и мучительных припадков моей болезни, а я всегда, если болезнь усиливалась и припадки повторялись несколько раз сряду, впадал в полное отупение, терял совершенно память, а ум хотя и работал, но логическое течение мысли как бы обрывалось.
— Мне
это вовсе не понравилось, и я
после того немного болен был, но признаюсь, что смотрел как прикованный, глаз оторвать не мог.
— О базельской картине вы непременно расскажете
после, — сказала Аделаида, — а теперь растолкуйте мне картину из
этой казни. Можете передать так, как вы
это себе представляете? Как же
это лицо нарисовать? Так, одно лицо? Какое же
это лицо?
Визит ее, теперь,
после подарка портрета и в день своего рождения, в день, в который она обещала решить его судьбу, означал чуть не самое
это решение.
— Ну, еще бы! Вам-то
после… А знаете, я терпеть не могу
этих разных мнений. Какой-нибудь сумасшедший, или дурак, или злодей в сумасшедшем виде даст пощечину, и вот уж человек на всю жизнь обесчещен, и смыть не может иначе как кровью, или чтоб у него там на коленках прощенья просили. По-моему,
это нелепо и деспотизм. На
этом Лермонтова драма «Маскарад» основана, и — глупо, по-моему. То есть, я хочу сказать, ненатурально. Но ведь он ее почти в детстве писал.
— Перестать? Рассчитывать? Одному? Но с какой же стати, когда для меня
это составляет капитальнейшее предприятие, от которого так много зависит в судьбе всего моего семейства? Но, молодой друг мой, вы плохо знаете Иволгина. Кто говорит «Иволгин», тот говорит «стена»: надейся на Иволгина как на стену, вот как говорили еще в эскадроне, с которого начал я службу. Мне вот только по дороге на минутку зайти в один дом, где отдыхает душа моя, вот уже несколько лет,
после тревог и испытаний…
Кой-кому, очень немногим интересующимся, стало известно по каким-то слухам, что Настасья Филипповна на другой же день
после Екатерингофа бежала, исчезла, и что будто бы выследили наконец, что она отправилась в Москву; так что и в отъезде Рогожина в Москву стали находить некоторое совпадение с
этим слухом.
— Как есть. Из коляски упали
после обеда… височком о тумбочку, и как ребеночек, как ребеночек, тут же и отошли. Семьдесят три года по формуляру значилось; красненький, седенький, весь духами опрысканный, и всё, бывало, улыбались, всё улыбались, словно ребеночек. Вспомнили тогда Петр Захарыч: «
Это ты предрек, говорит».
Рогожин покатился со смеху. Он хохотал так, как будто был в каком-то припадке. Даже странно было смотреть на
этот смех
после такого мрачного недавнего настроения.
И
после всего
этого он идет теперь «с особенною целью», с особою «внезапною идеей»!
— Извольте, извольте, господа, — тотчас же согласился князь, —
после первой недоверчивости я решил, что я могу ошибаться и что Павлищев действительно мог иметь сына. Но меня поразило ужасно, что
этот сын так легко, то есть, я хочу сказать, так публично выдает секрет своего рождения и, главное, позорит свою мать. Потому что Чебаров уже и тогда пугал меня гласностию…
Ну, как вам
это покажется, ведь поверить невозможно
после всего того, что уже натворили!
Кроме того, и самый
этот факт тогдашнего отъезда весьма не замечателен сам по себе, чтоб о нем помнить,
после двадцати с лишком лет, даже знавшим близко Павлищева, не говоря уже о господине Бурдовском, который тогда и не родился.
Уж один
этот факт необходимо было узнать господину Бурдовскому, подтвердившему и одобрившему господина Келлера давеча,
после чтения статьи.
Верите ли вы теперь благороднейшему лицу: в тот самый момент, как я засыпал, искренно полный внутренних и, так сказать, внешних слез (потому что, наконец, я рыдал, я
это помню!), пришла мне одна адская мысль: «А что, не занять ли у него в конце концов,
после исповеди-то, денег?» Таким образом, я исповедь приготовил, так сказать, как бы какой-нибудь «фенезерф под слезами», с тем, чтоб
этими же слезами дорогу смягчить и чтобы вы, разластившись, мне сто пятьдесят рубликов отсчитали.
А
это уж
после такой исповеди, разумеется, малодушие.
— Я не верю, — твердо повторил князь
после некоторого размышления и волнения. — Если б
это было, я бы знал наверно.
Это она…
это она
после давешнего…
это с горячки, — бормотала Лизавета Прокофьевна, таща за собой князя и ни на минуту не выпуская его руки, — давеча я за тебя заступилась, сказала вслух, что дурак, потому что не идешь… иначе не написала бы такую бестолковую записку!
Иван Федорович спасался немедленно, а Лизавета Прокофьевна успокоивалась
после своего разрыва. Разумеется, в тот же день к вечеру она неминуемо становилась необыкновенно внимательна, тиха, ласкова и почтительна к Ивану Федоровичу, к «грубому своему грубияну» Ивану Федоровичу, к доброму и милому, обожаемому своему Ивану Федоровичу, потому что она всю жизнь любила и даже влюблена была в своего Ивана Федоровича, о чем отлично знал и сам Иван Федорович и бесконечно уважал за
это свою Лизавету Прокофьевну.
И потому я не имею права… к тому же я мнителен, я… я убежден, что в
этом доме меня не могут обидеть и любят меня более, чем я стою, но я знаю (я ведь наверно знаю), что
после двадцати лет болезни непременно должно было что-нибудь да остаться, так что нельзя не смеяться надо мной… иногда… ведь так?
—
Это я сам вчера написал, сейчас
после того, как дал вам слово, что приеду к вам жить, князь. Я писал
это вчера весь день, потом ночь и кончил сегодня утром; ночью под утро я видел сон…
— Господа,
это…
это вы увидите сейчас что такое, — прибавил для чего-то Ипполит и вдруг начал чтение: «Необходимое объяснение». Эпиграф: «Après moi le déluge» [«
После меня хоть потоп» (фр.).]… Фу, черт возьми! — вскрикнул он, точно обжегшись, — неужели я мог серьезно поставить такой глупый эпиграф?.. Послушайте, господа!.. уверяю вас, что всё
это в конце концов, может быть, ужаснейшие пустяки! Тут только некоторые мои мысли… Если вы думаете, что тут… что-нибудь таинственное или… запрещенное… одним словом…
Бахмутов говорил о своем восторге, что дело
это так хорошо кончилось, благодарил меня за что-то, объяснял, как приятно ему теперь
после доброго дела, уверял, что вся заслуга принадлежит мне и что напрасно многие теперь учат и проповедуют, что единичное доброе дело ничего не значит.
Правда,
это лицо человека, только что снятого со креста, то есть сохранившее в себе очень много живого, теплого; ничего еще не успело закостенеть, так что на лице умершего даже проглядывает страдание, как будто бы еще и теперь им ощущаемое (
это очень хорошо схвачено артистом); но зато лицо не пощажено нисколько; тут одна природа, и воистину таков и должен быть труп человека, кто бы он ни был,
после таких мук.
— Нет-с, позвольте-с, многоуважаемый князь, — с яростию ухватился Лебедев, — так как вы сами изволите видеть, что
это не шутка и так как половина ваших гостей по крайней мере того же мнения и уверены, что теперь,
после произнесенных здесь слов, он уж непременно должен застрелиться из чести, то я хозяин-с и при свидетелях объявляю, что приглашаю вас способствовать!
— Когда? У вас? — спросила она, но без большого удивления. — Ведь вчера вечером он был, кажется, еще жив? Как же вы могли тут спать
после всего
этого? — вскричала она, внезапно оживляясь.
— Я не могу так пожертвовать собой, хоть я и хотел один раз и… может быть, и теперь хочу. Но я знаю наверно, что она со мной погибнет, и потому оставляю ее. Я должен был ее видеть сегодня в семь часов; я, может быть, не пойду теперь. В своей гордости она никогда не простит мне любви моей, — и мы оба погибнем!
Это неестественно, но тут всё неестественно. Вы говорите, она любит меня, но разве
это любовь? Неужели может быть такая любовь,
после того, что я уже вытерпел! Нет, тут другое, а не любовь!
Вот что, князь, и я теперь сообщу: давеча генерал, когда мы с ним шли к
этому Вилкину,
после того, как уже он мне рассказал о пожаре, и, кипя, разумеется, гневом, вдруг начал мне намекать то же самое про господина Фердыщенка, но так нескладно и неладно, что я поневоле сделал ему некоторые вопросы, и вследствие того убедился вполне, что всё
это известие единственно одно вдохновение его превосходительства…
— Ну вот-с,
это, что называется, след-с! — потирая руки, неслышно смеялся Лебедев, — так я и думал-с!
Это значит, что его превосходительство нарочно прерывали свой сон невинности, в шестом часу, чтоб идти разбудить любимого сына и сообщить о чрезвычайной опасности соседства с господином Фердыщенком! Каков же
после того опасный человек господин Фердыщенко, и каково родительское беспокойство его превосходительства, хе-хе-хе!..
И вот, наконец, она стояла пред ним лицом к лицу, в первый раз
после их разлуки; она что-то говорила ему, но он молча смотрел на нее; сердце его переполнилось и заныло от боли. О, никогда потом не мог он забыть
эту встречу с ней и вспоминал всегда с одинаковою болью. Она опустилась пред ним на колена, тут же на улице, как исступленная; он отступил в испуге, а она ловила его руку, чтобы целовать ее, и точно так же, как и давеча в его сне, слезы блистали теперь на ее длинных ресницах.
Но, боже, сколько миллионов и биллионов раз повторялся мужьями целого света
этот сердечный крик
после их медового месяца, и кто знает, может быть, и на другой же день
после свадьбы.
— Напрасно вы так свысока, — прервал Ипполит, — я, с своей стороны, еще в первый день переезда моего сюда дал себе слово не отказать себе в удовольствии отчеканить вам всё и совершенно откровеннейшим образом, когда мы будем прощаться. Я намерен
это исполнить именно теперь,
после вас, разумеется.
Как ни хотелось пофанфаронить в
эту минуту Гане, но не мог же он не выказать своего торжества, да еще
после таких унизительных предреканий Ипполита. Самодовольная улыбка откровенно засияла на его лице, да и Варя сама вся просветлела от радости.
—
Это всё равно, главное, видеться пожелала
после шести месяцев в первый раз.
Аглая взбесилась ужасно, даже совсем забылась; наговорила князю таких колкостей и дерзостей, что он уже перестал и смеяться, и совсем побледнел, когда она сказала ему наконец, что «нога ее не будет в
этой комнате, пока он тут будет сидеть, и что даже бессовестно с его стороны к ним ходить, да еще по ночам, в первом часу,
после всего, что случилось.
— Нет-с… свежее-с… и даже приличнее-с;
это я уже
после унижения достиг… сего вида-с.
Как-то тотчас и вдруг ему показалось, что все
эти люди как будто так и родились, чтоб быть вместе; что у Епанчиных нет никакого «вечера» в
этот вечер и никаких званых гостей, что всё
это самые «свои люди» и что он сам как будто давно уже был их преданным другом и единомышленником и воротился к ним теперь
после недавней разлуки.
— Что превосходнейший человек, то вы правы, — внушительно, и уже не улыбаясь, произнес Иван Петрович, — да, да…
это был человек прекрасный! Прекрасный и достойный, — прибавил он, помолчав. — Достойный даже, можно сказать, всякого уважения, — прибавил он еще внушительнее
после третьей остановки, — и… и очень даже приятно видеть с вашей стороны…
Можно ли поверить, что
после вчерашних слов Аглаи в него вселилось какое-то неизгладимое убеждение, какое-то удивительное и невозможное предчувствие, что он непременно и завтра же разобьет
эту вазу, как бы ни сторонился от нее, как бы ни избегал беды!
Он поспешил передать ему свой взгляд на дело, прибавив, что, по его мнению, может быть, и смерть-то старика происходит, главное, от ужаса, оставшегося в его сердце
после проступка, и что к
этому не всякий способен.
Но об
этом мы скажем
после.
Родители уже переговорили между собой о путешествии за границу, осенью, тотчас
после свадьбы Аделаиды; Аглая молча приняла первые заговаривания об
этом».
Да разве можно, любя девушку, так унизить ее пред ее же соперницей, бросить ее для другой, в глазах той же другой,
после того как уже сами сделали ей честное предложение… а ведь вы сделали ей предложение, вы высказали ей
это при родителях и при сестрах!
Вера Лебедева, впрочем, ограничилась одними слезами наедине, да еще тем, что больше сидела у себя дома и меньше заглядывала к князю, чем прежде, Коля в
это время хоронил своего отца; старик умер от второго удара, дней восемь спустя
после первого.
Но кроме того, стала известна и еще одна странная черта его характера; и так как
эта черта хорошая, то мы и поспешим ее обозначить:
после каждого посещения Шнейдерова заведения Евгений Павлович, кроме Коли, посылает и еще одно письмо одному лицу в Петербург, с самым подробнейшим и симпатичным изложением состояния болезни князя в настоящий момент.