Неточные совпадения
— Верите ли вы, — вдруг обратилась капитанша к князю, — верите ли вы, что этот бесстыдный человек не пощадил
моих сиротских детей! Всё ограбил, всё перетаскал, всё
продал и заложил, ничего не оставил. Что я с твоими заемными письмами делать буду, хитрый и бессовестный ты человек? Отвечай, хитрец, отвечай мне, ненасытное сердце: чем, чем я накормлю
моих сиротских детей? Вот появляется пьяный и на ногах не стоит… Чем прогневала я господа бога, гнусный и безобразный хитрец, отвечай?
— Кажется, я очень хорошо вас понимаю, Лукьян Тимофеевич: вы меня, наверно, не ждали. Вы думали, что я из
моей глуши не подымусь по вашему первому уведомлению, и написали для очистки совести. А я вот и приехал. Ну, полноте, не обманывайте. Полноте служить двум господам. Рогожин здесь уже три недели, я всё знаю. Успели вы ее
продать ему, как в тогдашний раз, или нет? Скажите правду.
«Ты жалеешь меня! — вскричал он, — ты, дитя, да еще, может быть, пожалеет меня и другой ребенок,
мой сын, le roi de Rome; [римский король (фр.).] остальные все, все меня ненавидят, а братья первые
продадут меня в несчастии!» Я зарыдал и бросился к нему; тут и он не выдержал; мы обнялись, и слезы наши смешались.
— Княгиня! За такую княгиню я бы душу
продал! — закричал какой-то канцелярист. — «Ценою жизни ночь
мою!..»
Один господин, привязавшись к слову, вдруг поклялся, в чрезвычайном негодовании, что не
продаст имения, что бы там ни случилось; что, напротив, будет ждать и выждет и что «предприятия лучше денег»; «вот-с, милостивый государь, в чем состоит
моя экономическая система-с, можете узнать-с».
— Я постараюсь
продать мое имение человеку, которого я буду знать с хорошей стороны, — произнес он не без запинки, — или, быть может, сами крестьяне захотят откупиться.
Неточные совпадения
— Напрасно сделал.
Мое писанье — это в роде тех корзиночек из резьбы, которые мне
продавала бывало Лиза Мерцалова из острогов. Она заведывала острогами в этом обществе, — обратилась она к Левину. — И эти несчастные делали чудеса терпения.
— Смотри не опоздай — сказал только Яшвин, и, чтобы переменить разговор: — Что
мой саврасый, служит хорошо? — спросил он, глядя в окно, про коренного, которого он
продал.
— Послушайте, Максим Максимыч! — сказал Печорин, приподнявшись. — Ведь вы добрый человек, — а если отдадим дочь этому дикарю, он ее зарежет или
продаст. Дело сделано, не надо только охотою портить; оставьте ее у меня, а у себя
мою шпагу…
Я готов на все жертвы, кроме этой; двадцать раз жизнь свою, даже честь поставлю на карту… но свободы
моей не
продам.
— Вы, матушка, — сказал он, — или не хотите понимать слов
моих, или так нарочно говорите, лишь бы что-нибудь говорить… Я вам даю деньги: пятнадцать рублей ассигнациями. Понимаете ли? Ведь это деньги. Вы их не сыщете на улице. Ну, признайтесь, почем
продали мед?