Неточные совпадения
— Князь, — начал он опять, — там на меня теперь… по одному совершенно
странному обстоятельству… и смешному… и в котором я не виноват… ну, одним
словом, это лишнее, — там на меня, кажется, немножко сердятся, так что я некоторое время не хочу входить туда без зова.
Только смотрю, представляется что-то
странное: сидит она, лицо на меня уставила, глаза выпучила, и ни
слова в ответ, и странно, странно так смотрит, как бы качается.
— Знаете, Афанасий Иванович, это, как говорят, у японцев в этом роде бывает, — говорил Иван Петрович Птицын, — обиженный там будто бы идет к обидчику и говорит ему: «Ты меня обидел, за это я пришел распороть в твоих глазах свой живот», и с этими
словами действительно распарывает в глазах обидчика свой живот и чувствует, должно быть, чрезвычайное удовлетворение, точно и в самом деле отмстил.
Странные бывают на свете характеры, Афанасий Иванович!
После
слов племянника Лебедева последовало некоторое всеобщее движение, и поднялся даже ропот, хотя во всем обществе все видимо избегали вмешиваться в дело, кроме разве одного только Лебедева, бывшего точно в лихорадке. (
Странное дело: Лебедев, очевидно, стоявший за князя, как будто ощущал теперь некоторое удовольствие фамильной гордости после речи своего племянника; по крайней мере с некоторым особенным видом довольства оглядел всю публику.)
Он задыхался,
странное волнение его возрастало с каждым
словом.
Он говорил одно, но так, как будто бы этими самыми
словами хотел сказать совсем другое. Говорил с оттенком насмешки и в то же время волновался несоразмерно, мнительно оглядывался, видимо путался и терялся на каждом
слове, так что всё это, вместе с его чахоточным видом и с
странным, сверкающим и как будто исступленным взглядом, невольно продолжало привлекать к нему внимание.
И если жена моя здесь осталась, — продолжал он, раздражаясь почти с каждым
словом всё более и более, — то скорее, сударь, от удивления и от понятного всем современного любопытства посмотреть
странных молодых людей.
Что хотел сказать Рогожин, конечно, никто не понял, но
слова его произвели довольно
странное впечатление на всех: всякого тронула краешком какая-то одна, общая мысль. На Ипполита же
слова эти произвели впечатление ужасное: он так задрожал, что князь протянул было руку, чтобы поддержать его, и он наверно бы вскрикнул, если бы видимо не оборвался вдруг его голос. Целую минуту он не мог выговорить
слова и, тяжело дыша, все смотрел на Рогожина. Наконец, задыхаясь и с чрезвычайным усилием, выговорил...
Но когда я, в марте месяце, поднялся к нему наверх, чтобы посмотреть, как они там „заморозили“, по его
словам, ребенка, и нечаянно усмехнулся над трупом его младенца, потому что стал опять объяснять Сурикову, что он „сам виноват“, то у этого сморчка вдруг задрожали губы, и он, одною рукой схватив меня за плечо, другою показал мне дверь и тихо, то есть чуть не шепотом, проговорил мне: „Ступайте-с!“ Я вышел, и мне это очень понравилось, понравилось тогда же, даже в ту самую минуту, как он меня выводил; но
слова его долго производили на меня потом, при воспоминании, тяжелое впечатление какой-то
странной, презрительной к нему жалости, которой бы я вовсе не хотел ощущать.
Сестрам Аглаи почему-то понравилась мысль о князе; даже казалась не очень и
странною; одним
словом, они вдруг могли очутиться даже совсем на его стороне.
Кто знает, может, он и заметил значение
слов «о нелепости, которая не может иметь ни малейших последствий», но как
странный человек, может быть, даже обрадовался этим
словам.
Он вдруг уселся без церемонии и начал рассказывать. Рассказ его был очень бессвязен; князь было поморщился и хотел уйти; но вдруг несколько
слов поразили его. Он остолбенел от удивления…
Странные вещи рассказал господин Лебедев.
Он вспомнил уже потом, чрез несколько дней, что в эти лихорадочные часы почти всё время представлялись ему ее глаза, ее взгляд, слышались ее
слова —
странные какие-то
слова, хоть и немного потом осталось у него в памяти после этих лихорадочных и тоскливых часов.
И никому из присутствующих, начиная с священника и смотрителя и кончая Масловой, не приходило в голову, что тот самый Иисус, имя которого со свистом такое бесчисленное число раз повторял священник, всякими
странными словами восхваляя его, запретил именно всё то, что делалось здесь; запретил не только такое бессмысленное многоглаголание и кощунственное волхвование священников-учителей над хлебом и вином, но самым определенным образом запретил одним людям называть учителями других людей, запретил молитвы в храмах, а велел молиться каждому в уединении, запретил самые храмы, сказав, что пришел разрушить их, и что молиться надо не в храмах, а в духе и истине; главное же, запретил не только судить людей и держать их в заточении, мучать, позорить, казнить, как это делалось здесь, а запретил всякое насилие над людьми, сказав, что он пришел выпустить плененных на свободу.
Неточные совпадения
Но
словам этим не поверили и решили: сечь аманатов до тех пор, пока не укажут, где слобода. Но
странное дело! Чем больше секли, тем слабее становилась уверенность отыскать желанную слободу! Это было до того неожиданно, что Бородавкин растерзал на себе мундир и, подняв правую руку к небесам, погрозил пальцем и сказал:
При взгляде на тендер и на рельсы, под влиянием разговора с знакомым, с которым он не встречался после своего несчастия, ему вдруг вспомнилась она, то есть то, что оставалось еще от нее, когда он, как сумасшедший, вбежал в казарму железнодорожной станции: на столе казармы бесстыдно растянутое посреди чужих окровавленное тело, еще полное недавней жизни; закинутая назад уцелевшая голова с своими тяжелыми косами и вьющимися волосами на висках, и на прелестном лице, с полуоткрытым румяным ртом, застывшее
странное, жалкое в губках и ужасное в остановившихся незакрытых глазах, выражение, как бы
словами выговаривавшее то страшное
слово — о том, что он раскается, — которое она во время ссоры сказала ему.
— Ни
слова больше, — повторила она, и с
странным для него выражением холодного отчаяния на лице она рассталась с ним.
Он всё лежал, стараясь заснуть, хотя чувствовал, что не было ни малейшей надежды, и всё повторял шопотом случайные
слова из какой-нибудь мысли, желая этим удержать возникновение новых образов. Он прислушался — и услыхал
странным, сумасшедшим шопотом повторяемые
слова: «не умел ценить, не умел пользоваться; не умел ценить, не умел пользоваться».
Когда она проснулась на другое утро, первое, что представилось ей, были
слова, которые она сказала мужу, и
слова эти ей показались так ужасны, что она не могла понять теперь, как она могла решиться произнести эти
странные грубые
слова, и не могла представить себе того, что из этого выйдет.