— Во-первых, этого никак нельзя сказать на улице; во-вторых, вы должны выслушать и Софью Семеновну; в-третьих, я покажу вам кое-какие
документы… Ну да, наконец, если вы не согласитесь войти ко мне, то я отказываюсь от всяких разъяснений и тотчас же ухожу. При этом попрошу вас не забывать, что весьма любопытная тайна
вашего возлюбленного братца находится совершенно в моих руках.
— Проверка
документов, — вежливо и тихо ответил жандарм. — Поезд был остановлен автоматическим тормозом из этого вагона. Сосед
ваш думали, что уже вокзал, спрыгнули, ушибли ногу и — сердятся.
— Кажется — чисто, — проворчал Кутузов, оглядываясь. — Меня зовут — для
ваших домашних — Егор Николаевич Пономарев, — не забудете?
Документ у меня безукоризненный.
И почему бы, например, вам, чтоб избавить себя от стольких мук, почти целого месяца, не пойти и не отдать эти полторы тысячи той особе, которая вам их доверила, и, уже объяснившись с нею, почему бы вам, ввиду
вашего тогдашнего положения, столь ужасного, как вы его рисуете, не испробовать комбинацию, столь естественно представляющуюся уму, то есть после благородного признания ей в
ваших ошибках, почему бы вам у ней же и не попросить потребную на
ваши расходы сумму, в которой она, при великодушном сердце своем и видя
ваше расстройство, уж конечно бы вам не отказала, особенно если бы под
документ, или, наконец, хотя бы под такое же обеспечение, которое вы предлагали купцу Самсонову и госпоже Хохлаковой?