И у него ужасно странные мысли: он вам вдруг говорит, что и подлец, и честный — это все одно и нет разницы; и что не надо ничего делать, ни доброго, ни дурного, или все равно — можно делать и доброе, и дурное, а что лучше всего лежать, не снимая платья
по месяцу, пить, да есть, да спать — и только.
Неточные совпадения
Именно таинственные потому, что были накоплены из карманных денег моих, которых отпускалось мне
по пяти рублей в
месяц, в продолжение двух лет; копление же началось с первого дня моей «идеи», а потому Версилов не должен был знать об этих деньгах ни слова.
Естественно, это меня унизило, и я тотчас же принял было меры; но вскоре этот старый чудак произвел во мне какое-то неожиданное впечатление, вроде как бы жалости, и к концу
месяца я как-то странно к нему привязался,
по крайней мере оставил намерение грубить.
Я уже знал ее лицо
по удивительному портрету, висевшему в кабинете князя; я изучал этот портрет весь этот
месяц. При ней же я провел в кабинете минуты три и ни на одну секунду не отрывал глаз от ее лица. Но если б я не знал портрета и после этих трех минут спросили меня: «Какая она?» — я бы ничего не ответил, потому что все у меня заволоклось.
Я этот
месяц выдержал, может быть только несколько расстроил желудок; но с следующего
месяца я прибавил к хлебу суп, а утром и вечером
по стакану чаю — и, уверяю вас, так провел год в совершенном здоровье и довольстве, а нравственно — в упоении и в непрерывном тайном восхищении.
— Вы говорите, не проси денег, а
по вашей же милости я сделал сегодня подлость: вы меня не предуведомили, а я стребовал с него сегодня жалованье за
месяц.
Тушар кончил тем, что полюбил более пинать меня коленком сзади, чем бить
по лицу; а через полгода так даже стал меня иногда и ласкать; только нет-нет, а в
месяц раз, наверно, побьет, для напоминания, чтоб не забывался.
— Я не знаю, выгнан ли, но он оставил полк в самом деле
по неприятностям. Вам известно, что он прошлого года осенью, именно будучи в отставке,
месяца два или три прожил в Луге?
И во-первых, никто бы меня не узнал, кто видел меня назад два
месяца;
по крайней мере снаружи, то есть и узнал бы, но ничего бы не разобрал.
Я знал давно, что он очень мучил князя. Он уже раз или два приходил при мне. Я… я тоже имел с ним одно сношение в этот последний
месяц, но на этот раз я,
по одному случаю, немного удивился его приходу.
Об нем родные публиковали даже в газетах, что не отвечают за его долги, но он продолжал еще и теперь свой кутеж, доставая деньги
по десяти процентов в
месяц, страшно играя в игорных обществах и проматываясь на одну известную француженку.
— Посмеете ли вы сказать, — свирепо и раздельно, как
по складам, проговорил он, — что, брав мои деньги весь
месяц, вы не знали, что ваша сестра от меня беременна?
— Постой, Лиза, постой, о, как я был глуп! Но глуп ли? Все намеки сошлись только вчера в одну кучу, а до тех пор откуда я мог узнать? Из того, что ты ходила к Столбеевой и к этой… Дарье Онисимовне? Но я тебя за солнце считал, Лиза, и как могло бы мне прийти что-нибудь в голову? Помнишь, как я тебя встретил тогда, два
месяца назад, у него на квартире, и как мы с тобой шли тогда
по солнцу и радовались… тогда уже было? Было?
«Взлезть на забор очень можно», — рассуждал я; как раз тут в двух шагах очутились в стене ворота, должно быть наглухо запертые
по целым
месяцам.
Краса и гордость русская, // Белели церкви Божии // По горкам, по холмам, // И с ними в славе спорили // Дворянские дома. // Дома с оранжереями, // С китайскими беседками // И с английскими парками; // На каждом флаг играл, // Играл-манил приветливо, // Гостеприимство русское // И ласку обещал. // Французу не привидится // Во сне, какие праздники, // Не день, не два —
по месяцу // Мы задавали тут. // Свои индейки жирные, // Свои наливки сочные, // Свои актеры, музыка, // Прислуги — целый полк!
Неточные совпадения
Уж звезды рассажалися //
По небу темно-синему, // Высоко
месяц стал. // Когда пришла хозяюшка // И стала нашим странникам // «Всю душу открывать…»
Есть градоначальники, кои вожделеют ежемгновенно и, находясь в сем достойном жалости виде, оставляют резолюции городнического правления
по целым
месяцам без утверждения.
Через полтора или два
месяца не оставалось уже камня на камне. Но
по мере того как работа опустошения приближалась к набережной реки, чело Угрюм-Бурчеева омрачалось. Рухнул последний, ближайший к реке дом; в последний раз звякнул удар топора, а река не унималась. По-прежнему она текла, дышала, журчала и извивалась; по-прежнему один берег ее был крут, а другой представлял луговую низину, на далекое пространство заливаемую в весеннее время водой. Бред продолжался.
Тем не менее Митькиным словам не поверили, и так как казус [Ка́зус — случай.] был спешный, то и производство
по нем велось с упрощением. Через
месяц Митька уже был бит на площади кнутом и,
по наложении клейм, отправлен в Сибирь в числе прочих сущих воров и разбойников. Бригадир торжествовал; Аленка потихоньку всхлипывала.
— Право? — сказал он, вспыхнув, и тотчас же, чтобы переменить разговор, сказал: — Так прислать вам двух коров? Если вы хотите считаться, то извольте заплатить мне
по пяти рублей в
месяц, если вам не совестно.