Неточные совпадения
— Это ты про Эмс.
Слушай, Аркадий, ты внизу позволил себе эту же выходку, указывая на меня пальцем, при матери. Знай же, что именно тут ты наиболее промахнулся. Из истории с покойной Лидией Ахмаковой ты не знаешь ровно ничего. Не знаешь и того, насколько в этой истории сама твоя мать участвовала,
да, несмотря на то что ее там со мною не
было; и если я когда видел добрую женщину, то тогда, смотря на мать твою. Но довольно; это все пока еще тайна, а ты — ты говоришь неизвестно что и с чужого голоса.
И стал он объяснять, признаться, не поняла я, про арифметику тут что-то, только Оля, смотрю, покраснела и вся словно оживилась,
слушает, в разговор вступила так охотно (
да и умный же человек, должно
быть!), слышу, даже благодарит его.
Только стоит этот мещанин, как они это сговариваются, англичане
да Монферан, а это лицо, которому поручено-то, тут же в коляске подъехал,
слушает и сердится: как это так решают и не могут решить; и вдруг замечает в отдалении, этот мещанинишка стоит и фальшиво этак улыбается, то
есть не фальшиво, я не так, а как бы это…
—
Да; я очень любила его
слушать, я стала с ним под конец вполне… слишком, может
быть, откровенною, но тогда-то он мне и не поверил!
В суде адвокат совсем уже
было его оправдал — нет улик,
да и только, как вдруг тот слушал-слушал,
да вдруг встал и перервал адвоката: «Нет, ты постой говорить»,
да все и рассказал, «до последней соринки»; повинился во всем, с плачем и с раскаяньем.
— Поручила бы я тебе одно дело,
да жаль, что уж очень ты глуп, — проговорила она с презрением и как бы с досадой. —
Слушай, сходи-ка ты к Анне Андреевне и посмотри, что у ней там делается…
Да нет, не ходи; олух — так олух и
есть! Ступай, марш, чего стал верстой?
Один из его фельетонов был сплошь написан излюбленными редактором фразами, поговорками, цитатами: «Уж сколько раз твердили миру», — начинался фельетон стихом басни Крылова, и, перечислив избитыми словами все то, о чем твердили миру, Робинзон меланхолически заканчивал перечень: «А Васька
слушает да ест».
Лебедев. А ничего…
Слушают да пьют себе. Раз, впрочем, я его на дуэль вызвал… дядю-то родного. Из-за Бэкона вышло. Помню, сидел я, дай бог память, вот так, как Матвей, а дядя с покойным Герасимом Нилычем стояли вот тут, примерно, где Николаша… Ну-с, Герасим Нилыч и задает, братец ты мой, вопрос…
Неточные совпадения
Мы идем, идем — // Остановимся, // На леса, луга // Полюбуемся. // Полюбуемся //
Да послушаем, // Как шумят-бегут // Воды вешние, // Как поет-звенит // Жавороночек! // Мы стоим, глядим… // Очи встретятся — // Усмехнемся мы, // Усмехнется нам // Лиодорушка.
— Ах, не
слушал бы! — мрачно проговорил князь, вставая с кресла и как бы желая уйти, но останавливаясь в дверях. — Законы
есть, матушка, и если ты уж вызвала меня на это, то я тебе скажу, кто виноват во всем: ты и ты, одна ты. Законы против таких молодчиков всегда
были и
есть! Да-с, если бы не
было того, чего не должно
было быть, я — старик, но я бы поставил его на барьер, этого франта.
Да, а теперь и лечите, возите к себе этих шарлатанов.
— Ах, какая ночь! — сказал Весловский, глядя на видневшиеся при слабом свете зари в большой раме отворенных теперь ворот край избы и отпряженных катков. —
Да слушайте, это женские голоса
поют и, право, недурно. Это кто
поет, хозяин?
— А, это не знаешь? Это заяц-самец.
Да будет говорить!
Слушай, летит! — почти вскрикнул Левин, взводя курки.
—
Послушай, Бэла, ведь нельзя же ему век сидеть здесь, как пришитому к твоей юбке: он человек молодой, любит погоняться за дичью, — походит,
да и придет; а если ты
будешь грустить, то скорей ему наскучишь.